Вряд ли найдуться небрезгливые. да и зачем изобретать велосипед? У мусульман в шариате давно есть наказание: и шлюху и трахаля весь аул забивает камнями.SerSim писал(а):Ириска
Немного не так: За измену мужу - групповое публичное изнасилование у позорного столба(кто хочет, налетай)
"Толпа притихла и раздалась в стороны, образуя узкий коридор. По этому коридору шестеро гвардейцев Салаутдина вели к помосту двух человек. Когда они подошли поближе, я разглядел, что это женщина неопределенного возраста (лицо ее почти полностью закрывал низко повязанный черный платок) и молодой мужчина - практически юноша, едва вступивший в совершеннолетие .
И юноша и женщина были облачены в чистую, хорошо выглаженную одежду мрачных тонов - на голове у парня красовалась черная четырехугольная тюбетейка, чуть великоватая по размеру - она лезла ему на брови, и приговоренный (к чему?) ежесекундно поправлял свой строптивый головной убор скованными спереди руками.
- Чего они натворили-то? - болезненно поморщившись, поинтересовался Джо. - Угрохали кого?
- Син и мат, - хмуро пояснил водила, бросив через плечо неприязненный взгляд. - Атэц уехал - он ибалса мало-мало. Адын родстник паймаль...
В этот момент Руслан вернулся в салон, одновременно хлопцы Салаутдина начали пристегивать приговоренных наручниками к столбам - какие-то там у них скобы были для этой цели, то ли петли - не рассмотрел.
Конвоиры обращались с пленниками очень деликатно: не дергали, не толкали, зачем-то разомкнули наручники и пристегнули каждого за левую руку, на высоте метр с небольшим от помоста.
- Это чтобы молиться было удобнее, - пояснил Руслан, перехватив мой взгляд. - По шариату, нельзя отказывать в последней молитве - даже самому плохому мусульманину...
Возившийся с женщиной гвардеец сделал-таки неосторожное движение локтем - платок на голове приговоренной съехал на затылок, на миг открыв лицо.
- Господи, да она совсем еще девчонка! - невольно воскликнул Джо. - Ну какая же она ему мать?
Действительно, прикованной к столбу женщине никак нельзя было дать на вид более чем двадцать лет. Если брать в расчет то обстоятельство, что женщины гор не по годам быстро утрачивают обаяние молодости - из-за частых родов и каторжной работы, - пригожая дивчина, прикованная к столбу, никак не могла быть матерью парня, которому суждено было разделить с ней печальную участь.
- Ты им что сказал? - по-чеченски поинтересовался Руслан у водилы.
- Сказал, что мат и сын... что трахались, - водила боязливо покосился на хозяина. - Что - разве неправильно сказал? Так ведь и есть...
- Много говоришь, мальчик, - беззлобно констатировал Руслан и пояснил нам: - У одного уважаемого сельчанина умерла жена - при родах. Он взял в дом другую жену - вот эту, - Руслан потыкал пальцем в сторону помоста. - Она, как видите, совсем молодая... - Наш пленитель на пару секунд смутился и пожал плечами. - Ну, сын у него - как раз ее возраста: вон он, - опять тычок пальцем в сторону помоста. - Отец часто в разъездах... гхм-кхм... Короче, они того... ну, трахались маленько... А это нехорошо: по шариату не положено. Она же ему как мать. В общем, нельзя так... гхм - кхм... Ну, родственники их засекли и сдали шариате кому суду... Вот.
- А что ж отец? - неожиданно прорезался невозмутимый обычно Лось. - Отец - что?
- Что "что"? - не понял Руслан. - Вон отец - жив-здоров, - он показал пальцем вправо: там, посреди толпы, но все же как будто в каком-то выделенном пространстве, стоял высокий бородатый мужик с автоматом, облаченный в камуфляж, по-видимому, один из командиров Салаутдина. Мужик хмурился и безотрывно смотрел в сторону помоста. Люди, похоже, старались держаться от него подальше, как от прокаженного.
- Не, ты не понял, - Лось напрягся лицом из-за необходимости говорить так много. - Отец что: не стал отмазывать своего сына и жену перед этим вашим... ну, перед судом?
- А, вон ты про что! - Руслан криво ухмыльнулся. - Ну, вам это трудно понять... "Отмазывать"!!! Хм... Я вас для этого сюда и привез, чтобы посмотрели, какие у нас строгие порядки и высокая чистота нравов. Именно поэтому наш народ непобедим! - Руслан патетически вздернул бровь и важно скрестил руки на груди. - Именно поэтому мы победили Россию в тяжелейшей кровопролитной войне... - И, как нечто само собой разумеющееся, добавил: - Отец сам и настоял, чтобы это дело вершил шариатский суд. Его, кстати, родственники сначала уговаривали, чтобы все это по-тихому обстряпать, в семейном кругу. Но он предпочел вытерпеть всенародный позор, как видите, но сделать все по нашим древним законам. И поступил совершенно правильно... - Последняя фраза прозвучала не совсем уверенно: дрогнул голос у Руслана, прозвучала в его тоне какая-то досадливая нотка.
- Так что - расстреляют их? - настырно повторился Джо. - За такую фуйню?
- Ну я же сказал - не расстреляют! - раздраженно воскликнул Руслан. - За такие штуки не расстреливают - не положено. Смотрите, сами все увидите.
В это время на помост шаркающей походкой поднялся местный мулла - Хафизатдин. Я его в прошлом году имел счастье мельком наблюдать в лагере Абдуллы Бекаева в процессе какого-то торжественного богослужения по случаю ратных успехов тутошнего отряда: небольшого росточка благообразный старец с солидной седой бородой, в здоровенной чалме и каком-то невообразимом черном балахоне. За год он не изменился - только, пожалуй, чуть располнел от благополучного жития.
Завидев муллу, Руслан проворно выбрался из машины, буркнув водиле: "Пошли!" - а нам показал кулак и посоветовал:
- Пока молитва будет - сидите тут как мыши. Если что - пристрелю!
Водила тоже покинул салон, не забыв выдернуть торчавший меж сидушек автомат и забросить его за спину. Мы остались без присмотра.
- Ну вот, можно и на рывок, - деланно улыбнулся Мент и кивнул на приборную панель. - Ключики-то - вот они! Раз! И погнали...
- Ага, и впятером будем рулить, - оборвал я соратника, так некстати взявшегося каламбурить в преддверии чего-то мерзкого. - Сиди уж лучше и помалкивай - посмотрим, чего они тут...
Мулла что-то говорил осужденным, прикасаясь пальцами к их опущенным лицам и изредка всплескивая руками, как коршун крыльями. Затем он встал боком к стенке, воздел ладони к небу и начал нараспев читать молитву - толпа вторила ему нестройным хором. Приговоренные тоже молились, отрешенно глядя перед собой и невысоко вздымая руки, - наручники ограничивали движения.
Не успели еще отзвучать последние слова молитвы, как мулла проворно спустился с помоста и юркнул в толпу, растворившись в плотной массе тел. Кто-то грозно крикнул, будто команду подал. Толпа в едином порыве подалась вперед, затем схлынула. Я еще раньше заметил большую кучу разнокалиберных булыжников, наваленную неподалеку от помоста, но не обратил на нее особого внимания, только мельком отметил, что, наверное, самосвал разгрузился для каких-то хозяйственных нужд...
Сейчас, когда толпа отхлынула назад, куча заметно поубавилась. Зато у многих сельчан в руках оказались камни.
- Не понял, они что ж... - растерянно бормотнул Джо.
- Они то самое, - глухо процедил сквозь зубы Братский. - Смотри и запоминай, с кем дело имеешь...
Где-то неподалеку от помоста опять раздался грозный окрик-команда. Толпа на секунду притихла, затем вдруг заколыхалась, заплескалась, как вода в корыте, которое раскачивает малолетний шалопай. Шум голосов начал нарастать, явственно провоцируемый кем-то изнутри, из плотного скопления людей. Раздались несколько поощрительных криков, один за другим, как будто кто-то хотел задать определенный темп. Эти крики подхватили еще несколько мощных глоток, затем еще, еще... Вскоре вся толпа на площади, зараженная неведомым искусным провокатором, бесновалась в пароксизме невостребованной жажды справедливой кары за попрание устоев, за нарушение... да нет, уже было совершенно без разницы - за что, лишь бы найти выход сконцентрированной над колыхающимся морем голов энергии ненависти.
- А-а-а-а-а-аррррр!!! - дико заверещал кто-то тонким фальцетом, перекрывшим на секунду общий рев, - и как будто лавина прорвалась от этого нечеловеческого крика. На прикованных у стены обрушился смертоносный каменный град. Толпа орала что-то неразборчивое, заходясь в едином порыве ненависти и злобы, ритмично двигаясь: к куче - обратно, на пару шагов всего, - снова к куче... Тела приговоренных жутко дергались от ударов. Парень свалился быстро - кто-то метко угодил в голову, положив конец страданиям несчастного. Женщина держалась гораздо дольше - женщины вообще гораздо более живучи, нежели мужики, - она, повинуясь природному инстинкту, успела упасть ничком при первых же ударах и закрыла голову свободной рукой. Булыжники довольно долго терзали ее молодое сильное тело, никак не желавшее умирать: оно конвульсивно дергалось, пытаясь сжаться в комок, спрятаться (не верило, что забивают насмерть), оно хотело жить...
Толпа перестала откатываться назад - некая стихийная ударная группа приблизилась вплотную к помосту и несколькими точными бросками, в упор, добила молодую жену опозоренного воина.
- Уроды... Господи, какие же уроды... - трясущимися губами бормотал Джо, в глазах его стояли слезы. - Да их, упс, только атомной бомбой... - Остальные мои соратники мрачно отводили взгляды, хмуря брови и избегая смотреть в сторону помоста. Лишь фээсбэшник тяжелым взглядом сверлил кровавое месиво из тряпок и камней, будто хотел непременно что-то понять. Обнаружить какую-то логику, что ли...
Вскоре все кончилось. Гвардейцы Салаутдина начали вежливо разгонять сельчан по домам. "Основные" благопристойно ушествовали куда-то по главной улице. Откуда-то вынырнул шустрый мужичонка в белом халате - местный коновал. Вприпрыжку подсеменил к помосту, разгреб булыжники и принялся щупать пульс у трупов. Какой там, в задницу, пульс!
- Вот... наше правосудие, - возбужденно пробормотал Руслан, возвращаясь в машину. - У нас очень строго - ни шагу от закона. Ну и как вам?
Ему никто не ответил. Язык не поворачивался сказать что-либо нейтральное после ТАКОГО. Мрачно ухмыльнувшись, Руслан не стал настаивать - дал команду водило начать движение и отвернулся от нас, видимо, проникся теми ощущениями, которые мы испытывали в тот момент... "
http://aldebaran.ru/det/puchk/puchk3/?9
Этот случай описан Пучковым по его словам по имевшему место факту.
Что ж удивляться отсутствию шлюх среди горянок?
