Киплинг

[Panzerbear]

Редьярд Киплинг (Rudyard Kipling) (1865г. - 1936г.) - английский писатель.

Лауреат Нобелевской премии по литературе 1907. Родился 30 декабря 1865 в Бомбее (Индия). Отец, крупный специалист по истории индийского искусства, был директором музея; мать происходила из известной лондонской семьи; оба деда были методистскими священниками. В шесть лет мальчика отослали в Англию на попечение кальвинистской семьи. В 1882 шестнадцатилетний Редьярд вернулся в Индию и устроился помощником редактора в лахорской газете. Не по летам развитый юноша удивлял местное общество проницательными суждениями о тайных пружинах колониального правления и знанием Индии, почерпнутым в основном в разговорах с энциклопедически образованным отцом. Ежегодные отпуска в гималайском городе Симле стали источником многих работ писателя. В 1886 он выпустил книгу стихов "Департаментские песни" (Departmental Ditties). За ней последовали "Простые рассказы с гор" (Plain Tales from the Hills, 1888) – лаконичные, зачастую грубоватые рассказы о жизни британской Индии. В 1887 Киплинг перешел в газету «Пайонир» в Аллахабаде. Лучшие его рассказы вышли в Индии, в дешевых изданиях, и позже были собраны в книгах "Три солдата" (Soldiers Three) и "Ви-Вилли-Винки" (Wee Willie Winkie), содержащих картины жизни британской армии в Индии.

В 1889 Киплинг путешествовал по всему миру, писал дорожные заметки. В октябре он приехал в Лондон и почти сразу сделался знаменитостью. Следующий год стал годом славы Киплинга. Начав с "Баллады о Востоке и Западе" (The Ballad of East and West), он шел к новой манере английского стихосложения, создав "Песни казармы "(Barrack-Room Ballads).

С выходом первого романа Киплинга "Свет погас" (The Light That Failed) (1890) связаны некоторые библиографические трудности, поскольку он появился в двух вариантах – один со счастливым концом, другой с трагическим. Из-за переутомления здоровье писателя пошатнулось, и большую часть 1891 он провел в путешествиях по Америке и британским доминионам. Вернувшись в январе 1892, женился на сестре американского издателя У.Балестьера, в соавторстве с которым написал не имевший успеха роман "Науланка" (Naulanka, 1892).

Во время медового месяца, который чета Киплингов проводила в Японии, банковский крах оставил их без гроша, и они обосновались в доме Балестьеров в Братлборо (шт. Вермонт). За четыре года, прожитых в Америке, Киплинг написал лучшие свои произведения. Это рассказы, вошедшие в сборники "Масса выдумок" (Many Inventions, 1893) и "Труды дня" (The Day's Work, 1898), стихи о кораблях, о море и моряках-первопроходцах, собранные в книге "Семь морей" (Seven Seas, 1896), и две "Книги джунглей" (Jungle Books, 1894–1895). В 1896 он написал книгу "Отважные мореплаватели" (Captains Courageous). Жизнь Киплингов в Новой Англии закончилась нелепой ссорой с шурином, и в 1896 они вернулись в Англию. По совету врачей писатель проводил зимы в Южной Африке, где сблизился с идеологами колониализма А.Милнером, Л.С.Джеймсоном и С.Родсом. Был военным корреспондентом во время англо-бурской войны 1899–1902.

На вершине славы и богатства Киплинг избегал публичности, игнорировал враждебную критику, отказался от звания поэта-лауреата и многих почестей. В 1902 он поселился в глухой деревне в графстве Суссекс. В 1901 Киплинг выпустил роман "Ким" (Kim), свое прощальное слово к Индии, в 1902 – восхитительную детскую книгу "Сказки просто так" (Just So Stories).

К середине жизни писателя его литературная манера изменилась, теперь он писал неторопливо, осмотрительно, тщательно выверяя написанное. Для двух книг исторических рассказов "Пак с холма Пука "(Puck of Pook's Hill, 1906) и "Награды и Феи" (Rewards and Fairies, 1910) характерен более высокий строй чувств, некоторые из стихов достигают уровня чистой поэзии. Киплинг продолжал писать рассказы, собранные в книгах "Пути и открытия" (Traffics and Discoveries, 1904), "Действие и противодействие" (Actions and Reactions, 1909), "Самые разные существа" (A Diversity of Creatures, 1917), "Дебет и кредит" (Debits and Credits, 1926), "Ограничение и обновление" (Limits and Renewals, 1932).

В 1920-е годы популярность Киплинга уменьшиллась. Гибель сына в Первую мировую войну и неотвязные болезни писатель перенес стоически. Умер Киплинг в Лондоне 18 января 1936.


Всегда любил Киплинга. Особенно его военные стихотворения. Благодаря интернету узнал много новых. Т.к. Он у нас до сих пор не особо в почёте. ("Бремя белых" наверное сыграло свою роль).
Итак:

Серые глаза - рассвет... Перевод К. Симонова

Серые глаза - рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.

Черные глаза - жара,
В море сонных звезд скольженье,
И у борта до утра
Поцелуев отраженье.

Синие глаза - луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.

Карие глаза - песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полета.

Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, черных.

Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю - в том нет вины -
Все четыре этих цвета.

О да!
МИРОВАЯ С МЕДВЕДЕМ Перевод А. Оношкович-Яцына

Ежегодно, схватив винтовки, белые люди идут
Маттианским проходом в долины поохотиться там и тут.
Ежегодно сопровождает беспечных белых людей
Матун, ужасный нищий, забинтованный до бровей.

Беззубый, безгубый, безносый, с разбитой речью, без глаз,
Прося у ворот подаянье, бормочет он свой рассказ -
Снова и снова все то же с утра до глубокой тьмы:
"Не заключайте мировой с Медведем, что ходит, как мы".

"Кремень был в моей винтовке, был порох насыпая в ствол
Когда я шел на медведя, на Адам-зада я шел.
Был последним мой взгляд на деревья, был последним на снег
мой взгляд,
Когда я шел на медведя полвека тому назад.

Я знал его время и пору, он - мой; и дерзок, и смел,
Он ночью в маисовом поле мой хлеб преспокойно ел.
Я знал его хитрость и силу, он - мой; и тихонько брал
Овец из моей овчарни, пока я крепко спал.

Из каменной пещеры, где гордых сосен ряд,
Тяжелый от обеда, бежал медведь Адам-зад,
Ворча, рыча, бушуя, вдоль голых диких скал.
Два перехода на север - и я его догнал.

Два перехода на север - к концу второго дня
Был мной настигнут Адам-зад, бегущий от меня.
Был заряд у меня в винтовке, был курок заранее взведен
Как человек, надо мною внезапно поднялся он.

Лапы сложив на молитву, чудовищен, страшен, космат,
Как будто меня умоляя, стоял медведь Адам-зад.
Я взглянул на тяжелое брюхо, и мне показался теперь
Каким-то ужасно жалким громадный, молящий зверь.

Чудесной жалостью тронут, не выстрелил я... С тех пор
Я не смотрел на женщин, с друзьями не вел разговор.
Подходил он все ближе и ближе, умоляющ, жалок и стар,
От лба и до подбородка распорол мне лицо удар...

Внезапно, безмолвно, дико железною лапой смят,
Перед ним я упал, безликий, полвека тому назад.
Я слышал его ворчанье, я слышал хруст ветвей,
Он темным годам оставил меня и жалости людей.

С ружьями новой системы идете вы, господа,
Я щупал, как их заряжают, они попадают всегда.
Удача - винтовкам белых, они приносят смерть,
Заплатите, и я покажу вам, что может сделать Медведь.

Мясо, как головешка, в морщинах, в шрамах, в узлах -
Матун, ужасный нищий, угощает на совесть и страх.
"Заберитесь в полдень в кустарник, его подымите там, -
Пусть он бушует и злится, идите за ним по пятам!

(Заплатите - надену повязку.) Наступает страшный миг,
Когда на дыбы он встанет, шатаясь, словно старик,
Когда на дыбы он встанет, человек и зверь зараз,
Когда он прикроет ярость и злобу свинячьих глаз,

Когда он сложит лапы, с поникшей головой.
Вот это минута смерти, минута Мировой".
Беззубый, безгубый, безносый, прося прохожих подать,
Матун, ужасный нищий, повторяет все то же опять.

Зажав меж колен винтовки, руки держа над огнем,
Беспечные белые люди заняты завтрашним днем.
Снова и снова все то же твердит он до поздней тьмы:
"Не заключайте мировой с Медведем, что ходит, как мы."

ГРЕБЕЦ ГАЛЕРЫ Перевод Е. Дунаевской

Хороша была галера: румпель был у нас резной,
И серебряным тритоном нос украшен был стальной.
Кандалы нам терли ноги, воздух мы хватали ртом,
Полным ходом шла галера. Шли акулы за бортом.

Белый хлопок мы возили, слитки золота и шерсгь,
Сколько ниггеров отменных мы распродали - не счесть.
Нет, галеры лучше нашей не бывало на морях,
И вперед галеру гнали наши руки в волдырях.

Как скотину, изнуряли нас трудом. Но в час гульбы
Брали мы в любви и в драке все, что можно, у Судьбы
И блаженство вырывали под предсмертный хрип других
С той же силой, что ломали мы хребты валов морских.

Труд губил и женщин наших, и детей, и стариков.
За борт мы бросали мертвых, их избавив от оков.
Мы акулам их бросали, мы до одури гребли
И скорбеть не успевали, лишь завидовать могли.

Но - собратья мне порукой - в мире не было людей
Крепче, чем рабы галеры и властители морей.
Если с курса не сбивались мы при яростных волнах -
Человек ли, бог ли, дьявол, - что могло внушить нам страх?

Шторм? Ну что ж, на предков наших тоже шли валы стеной,
Но галера одолела самый страшный шторм земной.
Скорбь? Недуги? Смерть?.. Оставьте! Да почли бы за позор
Даже дети на галере отвечать на этот вздор.

Но сегодня - все. С галерой счеты кончены мои.
Имя от меня осталось - там, на бимсе, у скамьи.
Ну а мне - свобода видеть, как с соленой синевой
Бьются люди, что свободны, кроме весел, от всего.

Но глаза мои слезятся: непривычен яркий свет
Лишь клеймо я заработал и оков глубокий след,
От плетей рубцы и язвы, что вовек не заживут.
Но готов за ту же плату я продолжить тот же труд.

И пускай твердят все громче, что недобрый час настал,
Что накрыть галеру должен с Севера идущий вал.
Если бунт поднимут негры, кровью палубы залив,
Дрогнет кормчий, и галера врежется в прибрежный риф,

Не спускайте флаг на мачте, не расходуйте ракет:
С моря к ней придут на помощь все гребцы минувших лет
И себя привяжут люди, чья награда - цепь и кнут,
К оскопившей их скамейке и с веслом в руках умрут.

Войско сильных и увечных, ссыльных, нанятых, рабов -
Все дворцы, лачуги, тюрьмы выставят своих бойцов
В день, когда дымится небо, палуба в огне дрожит
И у тех, кто тушит пламя, стиснуты в зубах ножи.

Я молю, чтоб в эту пору быть в живых мне повезло:
Пусть дерется тот, кто молод, я приму его весло.
И горжусь я, оставляя труд и муку за спиной,
Что мужчины разделяли эту каторгу со мной.

БРЕМЯ БЕЛЫХ Перевод В. Топорова

Твой жребий - Бремя Белых!
Как в изгнанье, пошли
Своих сыновей на службу
Темным сынам земли;

На каторжную работу -
Нету ее лютей,-
Править тупой толпою
То дьяволов, то детей.

Твой жребий - Бремя Белых!
Терпеливо сноси
Угрозы и оскорбленья
И почестей не проси;
Будь терпелив и честен,
Не ленись по сто раз -
Чтоб разобрался каждый -
Свой повторять приказ.

Твой жребий - Бремя Белых!
Мир тяжелей войны:
Накорми голодных,
Мор выгони из страны;
Но, даже добившись цели,
Будь начеку всегда:
Изменит иль одурачит
Языческая орда.

Твой жребий - Бремя Белых!
Но это не трон, а труд:
Промасленная одежда,
И ломота, и зуд.
Дороги и причалы
Потомкам понастрой,
Жизнь положи на это -
И ляг в земле чужой.

Твой жребий - Бремя Белых!
Награда же из Наград -
Презренье родной державы
И злоба пасомых стад.
Ты (о, на каком ветрище!)
Светоч зажжешь Ума,
Чтоб выслушать: "Нам милее
Египетская тьма!"

Твой жребий - Бремя Белых!
Его уронить не смей!
Не смей болтовней о свободе
Скрыть слабость своих плечей!
Усталость не отговорка,
Ведь туземный народ
По сделанному тобою
Богов твоих познает.

Твой жребий - Бремя Белых!
Забудь, как ты решил
Добиться скорой славы,-
Тогда ты младенцем был.
В безжалостную пору,
В чреду глухих годин
Пора вступить мужчиной,
Предстать на суд мужчин!


ГИЕНЫ Перевод К.Симонова

Когда похоронный патруль уйдет
И коршуны улетят,
Приходит о мертвом взять отчет
Мудрых гиен отряд.

За что он умер и как он жил -
Это им все равно.
Добраться до мяса, костей и жил
Им надо, пока темно.

Война приготовила пир для них,
Где можно жрать без помех.
Из всех беззащитных тварей земных
Мертвец беззащитней всех.

Козел бодает, воняет тля,
Ребенок дает пинки.
Но бедный мертвый солдат короля
Не может поднять руки.

Гиены вонзают в песок клыки,
И чавкают, и рычат.
И вот уж солдатские башмаки
Навстречу луне торчат.

Вот он и вышел на свет, солдат,-
Ни друзей, никого.
Одни гиеньи глаза глядят
В пустые зрачки его.

Гиены и трусов, и храбрецов
Жуют без лишних затей,
Но они не пятнают имен мертвецов:
Это - дело людей.

ТОММИ Перевод И. Грингольца

Хотел я глотку промочить, гляжу - трактир открыт.
"Мы не пускаем солдатню!" - хозяин говорит.
Девиц у стойки не унять: потеха хоть куда!
Я восвояси повернул и плюнул со стыда.

"Эй, Томми, так тебя и сяк, ступай и не маячь!"
Но: "Мистер Аткинс, просим Вас!" - когда зовет трубач.
Когда зовет трубач, друзья, когда зовет трубач,
Да, мистер Аткинс, просим Вас, когда зовет трубач!

На представленье я пришел, ну ни в одном глазу!
За мной ввалился пьяный хлыщ, и он-то сел внизу.
Меня ж отправили в раек, наверх, на самый зад.
А если пули запоют - пожалте в первый ряд!

"Эй, Томми, так тебя и сяк, умерь-ка лучше прыть!"
Но: "Личный транспорт Аткинсу!" - когда за море плыть.
Когда за море плыть, друзья, когда за море плыть,
Отличный транспорт Аткинсу, когда за море плыть!

Дешевый нам дают мундир, грошовый рацион,
Солдат - ваш верный часовой, - не больно дорог он!
И проще фыркать: дескать, он шумен навеселе,
Чем с полной выкладкой шагать по выжженной земле!

"Эй, Томми, так тебя и сяк, да ты, мерзавец, пьян!"
Но: "Взвейтесь, грозные орлы!" - лишь грянет барабан.
Лишь грянет барабан, друзья, лишь грянет барабан,
Не дрянь, а "грозные орлы", лишь грянет барабан!

Нет, мы не грозные орлы, но и не грязный скот,
Мы - те же люди, холостой казарменный народ.
А что порой не без греха - так где возьмешь смирней:
Казарма не растит святых из холостых парней!

"Эй, Томми, так тебя и сяк, тишком ходи, бочком!"
Но: "Мистер Аткинс, грудь вперед!" - едва пахнет дымком
Едва пахнет дымком, друзья, едва пахнет дымком,
Ну, мистер Аткинс, грудь вперед, едва пахнет дымком!

Сулят нам сытные пайки, и школы, и уют.
Вы жить нам дайте по-людски, без ваших сладких блюд!
Не о баланде разговор, и что чесать язык,
Покуда форму за позор солдат считать привык!

"Эй, Томми, так тебя и сяк, катись и черт с тобой!"
Но он - "защитник Родины", когда выходит в бой.
Да, Томми, так его и сяк, не раз уже учен,
И Томми - вовсе не дурак, он знает, что почем!

СЛУЖБА КОРОЛЕВЫ Перевод И. Грингольца

Когда новобранец идет на Восток,
Он глуп, как дите, а уж пьет - не дай бог,
И он же давится крестам у дорог,
Сосунок, не обученный службе.
Не обученный службе,
Не обученный службе,
Не обученный службе -
Службе Королевы!

А ну-ка, юнец, не обвыкший в строю,
Нишкни да послушай-ка байку мою,
А я о солдатской науке спою,
О том, как поладить со службой.
Как поладить со службой...

Не вздумай, во-первых, таскаться в кабак.
Там пойло штыку не уступит никак,
Нутро продырявит, и дело - табак,
Поди, не порадуешь службу.
Не порадуешь службу...

Холеру могу обещать наперед.
Тогда, брат, и капли не взял бы я в рот.
С похмелья зараза тебя проберет
И в дугу так и скрутит на службе.
Так и скрутит на службе...

Но солнце - вот это всем бедам беда!
Свой пробковый шлем не снимай никогда
Или прямо к чертям загремишь ты, балда,
Как дурак ты загнешься на службе.
Ты загнешься на службе...

Если взводный, подлюга, на марше допек,
Не хнычь, точно баба, что валишься с ног,
Терпи и не пикни - увидишь, сынок,
О пиве заботится служба.
Позаботится служба...

Упаси тебя бог от сварливой жены!
Всех лучше, скажу я, вдова старшины:
С казенных харчей потеряешь штаны
И любовь не сойдется со службой.
Не сойдется со службой...

Узнаешь, что с другом гуляет жена,-
Стреляй, коли петля тебе не страшна.
Так пусть их на пару возьмет сатана,
И будь они прокляты службой!
Будь прокляты службой...

Не равняйся по трусам, попав под обстрел,
Даже бровью не выдай, что ты оробел.
Будь верен удаче и счастлив, что цел,
И вперед! - как велит тебе служба.
Как велит тебе служба...

Если мимо палишь ты, ружья не погань,
Не рычи на него: косоглазая рвань!
Ведь даже с тобой лучше ласка, чем брань,
И друг пригодится на службе!
Пригодится на службе...

А когда неприятель ворвался в редут,
И пушки-прынцессы хвостами метут -
Прицела не сбей, не теряйся и тут,
К пальбе попривыкнешь на службе.
Попривыкнешь на службе...

Твой ротный убит, нет на старших лица...
Ты помнишь, надеюсь, что ждет беглеца.
Останься в цепи и держись до конца
И жди подкреплений от службы.
Подкреплений от службы...

Если ж, раненый, брошен ты в поле чужом,
Где старухи живых добивают ножом,
Дотянись до курка и ступай под ружьем
К Солдатскому Богу на службу.
Ты отчислен со Службы,
Ты отчислен со Службы,
Ты отчислен со Службы -
Службы Королевы!

ДЖЕНТЛЬМЕН В ДРАГУНАХ Перевод И. Грингольца

Вам, пропащим и презренным, вам, чужим в краю отцов,
Вам, раскиданным по свету наугад,
Песню шлет британский джентльмен, образец из образцов
И простой Ее Величества солдат.
Да, драгун на службе горькой, хоть езжал своей шестеркой,
Но зря, дружок, он жизнь прожег свою,
Ведь распалась связь времен, лишь с мошной простился он,
И - отставить разговорчики в строю!

Агнец, заблудший неведомо где,
Бе-е! Бе-е!
Черный барашек в беде и нужде,
Бе-е-е!
Джентльмен, не ведающий святынь,
Проклят во веки веков, аминь!
Господи, грешника не покинь!
Бе-е! Йе-е! Бе-е!

Сладко пахнуть конским потом, слушать байки забулдыг,
Котелок с устатку выхлебать до дна,
Служанок толстых тискать на танцульках полковых
И нахалу дать под дых за "шаркуна"!
То-то ходишь как петух, если в деле стоишь двух,
Но куда завиднее звезда
Томми, честного трудяги, кто тебе же драит краги
И сэром называет иногда...

Если все, что есть на свете, - дом, куда не пишешь ты,
И клятвы, о которых позабудь,
Во сне врываются к тебе сквозь храп, из темноты,-
Так кто нас смеет кружкой попрекнуть?
А когда восток светлеет, и фонарь дежурный тлеет,
И приятель спьяну дрыхнет, как сурок,
В простоте нагой и мертвой раскрывает весь позор твой
До боли отбеленный потолок!

Мы покончили с Надеждой, мы погибли для Любви,
Из сердца Совесть выжгли мы дотла,
Мы на муки променяли годы лучшие свои -
Спаси нас бог, познавших столько зла!
Стыд паденья - наша плата за свершенное когда-то,
А гордыня - в унижении навзрыд,
И судьба тебе, изгою, под чужой лежать звездою,
И никто не скажет Им, где ты зарыт!

Агнец, заблудший неведомо где,
Бе-е! Бе-е!
Черный барашек в беде и нужде,
Бе-е-е!

Джентльмен, не ведающий святынь,
Проклят во веки веков, аминь!
Господи, грешника не покинь!
Бе-е! Йе-е! Бе-е!

МАРШ "ХИЩНЫХ ПТИЦ" Перевод И. Грингольца

(Войска Заморской службы)

"Ша-агом..." Грязь коростой на обмотках мокрых.
"Арш!" Чехол со знаменем мотает впереди.
"Правое плечо!" А лица женщин в окнах
Не прихватишь на борт, что гляди, что не гляди.

Даешь! Не дошагать нам до победы.
Даешь! Нам не восстать под барабанный бой.
Стая Хищных Птиц
Вместо райских голубиц -
И солдаты не придут с передовой.

"Подтянись!" Перед причалом полк скопился.
"Левой! Рота, стой!" И вот видны суда.
Суки, там - битком, а нас полно на пирсе!
Боже правый, нас везут невесть куда...

"Товсь к погрузке!" Пусть малюют черта-
Хвост трубой! Еще гульнем, солдат!
И кончай о ней. Любовь, браток, - до борта.
"Марш!" Бог помощь, если ты женат.

"Разойдись!" Завьем печали, братцы!
(Слышь, теперь бы нам пожрать, да побыстрей!)
Эвон, и горячим-то давятся -
Погоди, как доживешь до сухарей!

"Эй, женатые, от трапа!" Не надейся,
Тут на берег мы обратно не сойдем.
Дай вам сил, ох, дай вам сил, - конногвардейцы,
Сторожить нас в это утро под дождем...

Вбитый в строй, как гвоздь, промокший до бельишка,
В глотке ком, хоть не пошло тебя качать,-
Здесь твой дом родной. "Отставить песню!". Крышка.
"На поверку ста-а-новись! Молчать!"
Даешь! Нам не дожить до блеваной победы.
Даешь! Нам не восстать под барабанный бой. (Хвост трубой!)
А гиена и шакал
Все сожрут, что бог послал,
И солдаты не придут с передовой ("Рота, в бой!")
Коршунье и воронье
Налетит урвать свое,
И солдаты не придут с передовой ("Рота, в бой!")
Стая Хищных Птиц
Вместо райских голубиц -
И солдаты не придут с передовой!

СОЛДАТ И МАТРОС ЗАОДНО Перевод А. Щербакова

(Королевскому полку морской пехоты)

Со скуки я в хлябь с полуюта плевал,
терпел безмонетный сезон,
Вдруг вижу - на крейсере рядом мужик,
одет на армейский фасон
И драит медяшку. Ну, я ему грю:
"Э, малый! Ты что за оно?"
"А я, грит, Бомбошка у нашей Вдовы,
солдат и матрос заодно".
Какой ему срок и подробный паек,
конечно, особый вопрос,
Но скверно, что он ни пехота, ни флот,
ни к этим, ни к тем не прирос,
Болтается, будто он дуромфродит,
диковинный солдоматрос.
Потом я в работе его повидал
по разным дремучим углам,
Как он митральезой настраивал слух
языческим королям.
Спит не на койке он, а в гамаке -
мол, так у них заведено,
Муштруют их вдвое - Бомбошек Вдовы,
матросов, солдат заодно.
Все должен бродяга и знать, и уметь,
затем и на свет их плодят.
Воткни его в омут башкой - доплывет,
хоть рыбы кой-что отъедят.
Таков всепролазный гусьмополит,
диковинный матросолдат.
У нас с ними битвы в любом кабаке -
и мы, и они удалы,
Они нас "костлявой блевалкой" честят,
а мы им орем: "Матрослы!"
А после, горбатя с присыпкой наряд,
где впору башкой о бревно,
Пыхтим: "Выручай-ка, Бомбошка Вдовы,
солдат и матрос заодно".
Он все углядит, а что нужно, сопрет
и слов не потратит на спрос,
Дудят нам подъемчик, а он уже жрет,
в поту отмахавши свой кросс.
Ведь он не шлюнтяйка, а крепкий мужик,
тот спаренный солдоматрос!

По-вашему, нам не по нраву узда,
мы только и знаем что ржем,
По классам да кубрикам воду мутим,
чуть что - так грозим мятежом,
Но с форсом подохнуть у края земли
нам тоже искусство дано,
И тут нам образчик - Бомбошка Вдовы,
солдат и матрос заодно.
А он - та же черная кость, что и мы,
по правде сказать, он нам брат,
Мал-мал поплечистей, а если точней,
то на полвершка в аккурат,
Но не из каких-нибудь там хрензантем,
породистый матросолдат.

Подняться в атаку, паля на бегу,
оно не такой уж и страх,
Когда есть прикрытие, тыл и резерв,
и крик молодецкий в грудях.
Но скверное дело - в парадном строю
идти с "Биркенхедом" на дно,
Как шел бедолага Бомбошка Вдовы,
солдат и матрос заодно.
Почти салажонок, ну что он успел?
Едва, до набора дорос,
А тут - иль расстрел, или драка в воде,
а всяко ершам на обсос,
И, стоя в шеренге, он молча тонул -
герой, а не солдоматрос.

Полно у нас жуликов, все мы вруны,
похабники, рвань, солдатня,
Мы с форсом подохнем у края земли
(все, милые, кроме меня).
Но тех, кто "Викторию" шел выручать,
добром не попомнить грешно,
Ты честно боролся, Бомбошка Вдовы,
солдат и матрос заодно.
Не стану бог знает чего говорить,
другие пускай говорят,
Но если Вдова нам работу задаст,
Мы выполним все в аккурат.
Вот так-то! А "мы" понимай и "Ее
Величества матросолдат"!


ПЫЛЬ Перевод А. Оношкович-Яцына

(Пехотные колонны)

День-ночь-день-ночь - мы идем по Африке,
День-ночь-день-ночь - все по той же Африке
(Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог!)
Отпуска нет на войне!

Восемь-шесть-двенадцать-пять - двадцать миль на этот раз,
Три-двенадцать-двадцать две - восемнадцать миль вчера.
(Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог!)
Отпуска нет на войне!

Брось-брось-брось-брось - видеть то, что впереди.
(Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог!)
Все-все-все-все - от нее сойдут с ума,
И отпуска нет на войне!

Ты-ты-ты-ты - пробуй думать о другом,
Бог-мой-дай-сил - обезуметь не совсем!
(Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог!)
И отпуска нет на войне!

Счет-счет-счет-счет - пулям в кушаке веди,
Чуть-сон-взял-верх - задние тебя сомнут.
(Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог!)
Отпуска нет на войне!

Для-нас-все-вздор - голод, жажда, длинный путь,
Но-нет-нет-нет - хуже, чем всегда одно, -
Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог,
И отпуска нет на войне!

Днем-все-мы-тут - и не так уж тяжело,
Но-чуть-лег-мрак - снова только каблуки.
(Пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог!)
Отпуска нет на войне!

Я-шел-сквозь-ад - шесть недель, и я клянусь,
Там-нет-ни-тьмы - ни жаровен, ни чертей,
Но-пыль-пыль-пыль-пыль - от шагающих сапог,
И отпуска нет на войне!

[Разведчик]

Это тот Киплинг который про Рики-Тики-Тави написал?

[Panzerbear]

Он, он...

[Balalaika]

Ага, а у меня в школьные годы было любимое "Заповедь" )).

[Panzerbear]

А мне нравиться его повторюсь, военные стихотворения.

[Lilith]

Спасибо!
... а то я "Бремя белых королей" нигде не нашла...

Как к Н. С. Гумилеву относитесь?

[Galina]

Мне вот это запомнилось из Гумилева

Озеро Чад


На таинственном озере Чад
Посреди вековых баобабов
Вырезные фелуки стремят
На заре величавых арабов.
По лесистым его берегам
И в горах, у зеленых подножий,
Поклоняются страшным богам
Девы-жрицы с эбеновой кожей.

Я была женой могучего вождя,
Дочерью властительного Чада,
Я одна во время зимнего дождя
Совершала таинство обряда.
Говорили - на сто миль вокруг
Женщин не было меня светлее,
Я браслетов не снимала с рук.
И янтарь всегда висел на шее.

Белый воин был так строен,
Губы красны, взор спокоен,
Он был истинным вождем;
И открылась в сердце дверца,
А когда нам шепчет сердце,
Мы не боремся, не ждем.
Он сказал мне, что едва ли
И во Франции видали
Обольстительней меня
И как только день растает,
Для двоих он оседлает
Берберийского коня.

Муж мой гнался с верным луком,
Пробегал лесные чащи,
Перепрыгивал овраги,
Плыл по сумрачным озерам
И достался смертным мукам;
Видел только день палящий
Труп свирепого бродяги,
Труп покрытого позором.

А на быстром и сильном верблюде,
Утопая в ласкающей груде
Шкур звериных и шелковых тканей,
Уносилась я птицей на север,
Я ломала мой редкостный веер,
Упиваясь восторгом заранее.
Раздвигала я гибкие складки
У моей разноцветной палатки
И, смеясь, наклоняясь в оконце,
Я смотрела, как прыгает солнце
В голубых глазах европейца.

А теперь, как мертвая смоковница,
У которой листья облетели,
Я ненужно-скучная любовница,
Словно вещь, я брошена в Марселе.
Чтоб питаться жалкими отбросами,
Чтоб жить, вечернею порою
Я пляшу пред пьяными матросами,
И они, смеясь, владеют мною.
Робкий ум мой обессилен бедами,
Взор мой с каждым часом угасает...
Умереть? Но там, в полях неведомых,
Там мой муж, он ждет и не прощает.

[Panzerbear]

Как к Н. С. Гумилеву относитесь?

Очень положительно. Особенно это-

Я конквистадор в панцире железном,
Я весело преследую звезду,
Я прохожу по пропастям и безднам
И отдыхаю в радостном саду.

Как смутно в небе диком и беззвездном!
Растет туман… но я молчу и жду
И верю, я любовь свою найду…
Я конквистадор в панцире железном.

И если нет полдневных слов звездам,
Тогда я сам мечту свою создам
И песней битв любовно зачарую.

Я пропастям и бурям вечный брат,
Но я вплету в воинственный наряд
Звезду долин, лилею голубую.

[Lilith]

"Это поэзия... Поэзия войны!!!"
(фильм "Пес-призрак. Путь самурая")

Их часто сравнивают с Киплингом - за экзотику, за поэзию, посвященную сильным людям.
Хотя на мой взгляд, у Киплинга экзотика (Индия) вынужденная какая-то, вымученная (выслуженная?).

Гумилев - всё же путешественник. Галопом по африкам
Правда Гумилева почти всего читала (особо люблю "Трамвай")
А вот Киплинг - всё же "пробел"... Короче... Пошла в "Библиотеку Мошкова"

[Иоанн Васильевич]

Спасибо!
... а то я "Бремя белых королей" нигде не нашла...

Мне больше в этом варианте нравится. Очень актуально сейчас, кстати.

БРЕМЯ БЕЛОГО ЧЕЛОВЕКА
(Перевод А. Сергеева)

Неси это гордое Бремя —
Родных сыновей пошли
На службу тебе подвластным
Народам на край земли —
На каторгу ради угрюмых
Мятущихся дикарей,
Наполовину бесов,
Наполовину людей.

Неси это гордое Бремя —
Будь ровен и деловит,
Не поддавайся страхам
И не считай обид;
Простое ясное слово
В сотый раз повторяй —
Сей, чтобы твой подопечный
Щедрый снял урожай.

Неси это гордое Бремя —
Воюй за чужой покой —
Заставь Болезнь отступиться
И Голоду рот закрой;
Но чем ты к успеху ближе,
Тем лучше распознаешь
Языческую Нерадивость,
Предательскую Ложь.

Неси это гордое Бремя
Не как надменный король —
К тяжелой черной работе,
Как раб, себя приневоль;
При жизни тебе не видеть
Порты, шоссе, мосты —
Так строй их, оставляя
Могилы таких, как ты!

Неси это гордое Бремя —
Ты будешь вознагражден
Придирками командиров
И криками диких племен:
«Чего ты хочешь, проклятый,
Зачем смущаешь умы?
Не выводи нас к свету
Из милой Египетской Тьмы!»

Неси это гордое Бремя —
Неблагодарный труд, —
Ах, слишком громкие речи
Усталость твою выдают!
Тем, что ты уже сделал
И сделать еще готов,
Молчащий народ измерит
Тебя и твоих Богов.

Неси это гордое Бремя —
От юности вдалеке
Забудешь о легкой славе,
Дешевом лавровом венке —
Теперь твою возмужалость
И непокорность судьбе
Оценит горький и трезвый
Суд равных тебе!

[Lelik]

А есть ли возможность предварить тему публикацией биографии Р.Киплинга?

[Panzerbear]

--

[Lelik]

Вчера была передача про Р.Киплинга. По ОРТ вроде бы. С удовольствием посмотрел. Узнал много нового. Особенно про гибель сына. Оказывается, сын был слаб здоровьем и очень плохо видел, а сам Киплинг настоял на том, чтобы сын пошел на войну, фактически сам устроил его прием в армию. Там сын и погиб геройски.
Еще узнал, что в детстве мать Киплинга зачастую издевалась над сыном. Однажды она отправила его в школу с табличкой на шее "Лжец". А сам маленький Киплинг очень любил книги, но ему запретили читать, поскольку у него стало портится зрение. Видимо, проблемы со зрением были наследственными, поскольку передались его сыну.

[Dmitry]

Еще узнал, что в детстве мать Киплинга зачастую издевалась над сыном. Однажды она отправила его в школу с табличкой на шее "Лжец".

Насколько я помню из воспоминаний самого Киплинга, здесь речь идет о той самой религиозной семье в которой он жил в Англии во время учебы.
Этот случай описан у него в автобиографических воспоминаниях.
Мать не занималась его воспитанием во время учебы.

Кое-что из Киплинга, мне очень нравится:

http://www.serann.ru/t/t71_0.html
http://www.serann.ru/t/t74_0.html

[Jaspis]

И Томлинсон взглянул вперед и увидал в ночи
Звезды.замученной в аду кровавые лучи.
И Томлинсон взглянул вперед и увидал сквозь бред
Звезды замученной в аду молочно-белый свет.

[Gefest]

Но Киплинг не только военные стихи писал, но и вполне расслабленные - любовные:

Серые глаза - рассвет,
Пароходная сирена,
Дождь, разлука, серый след
За винтом бегущей пены.

Черные глаза - жара,
В море сонных звезд скольженье,
И у борта до утра
Поцелуев отраженье.

Синие глаза - луна,
Вальса белое молчанье,
Ежедневная стена
Неизбежного прощанья.

Карие глаза - песок,
Осень, волчья степь, охота,
Скачка, вся на волосок
От паденья и полёта.

Нет, я не судья для них,
Просто без суждений вздорных
Я четырежды должник
Синих, серых, карих, чёрных.

Как четыре стороны
Одного того же света,
Я люблю - в том нет вины -
Все четыре этих цвета.

(Р.Киплинг)

[Рустам]

Господа, у кого-нибудь имеется в наличии рассказ Киплинга ''Ви Вилли Винки''

[Антрену]

Здесь можно прочитать/скачать http://www.lib.ru/KIPLING/rasskazy.txt
А мне у Киплинга очень нравится "Письмо к сыну". Очень мужественно.
А "Бремя белого человека"... Как-то очень по-английски, и привязано к тому времени и тем обстоятельствам. Разве нет?

[Разведчик]

А мне вот это нравится

За цыганской звездой
Мохнатый шмель - на душистый хмель,
Мотылек - на вьюнок луговой,
А цыган идет, куда воля ведет,
За своей цыганской звездой!
А цыган идет, куда воля ведет,
Куда очи его глядят,
За звездой вослед он пройдет весь свет -
И к подруге придет назад.
От палаток таборных позади
К неизвестности впереди
(Восход нас ждет на краю земли) -
Уходи, цыган, уходи!
Полосатый змей - в расщелину скал,
Жеребец - на простор степей.
А цыганская дочь - за любимым в ночь,
По закону крови своей.
Дикий вепрь - в глушь торфяных болот,
Цапля серая - в камыши.
А цыганская дочь - за любимым в ночь,
По родству бродяжьей души.
И вдвоем по тропе, навстречу судьбе,
Не гадая, в ад или в рай.
Так и надо идти, не страшась пути,
Хоть на край земли, хоть за край!
Так вперед! - за цыганской звездой кочевой -
К синим айсбергам стылых морей,
Где искрятся суда от намерзшего льда
Под сияньем полярных огней.
Так вперед - за цыганской звездой кочевой -
На закат, где дрожат паруса,
И глаза глядят с бесприютной тоской
В багровеющие небеса.
Так вперед - за цыганской звездой кочевой -
На свиданье с зарей, на восток,
Где, тиха и нежна, розовеет волна,
На рассветный вползая песок.
Дикий сокол взмывает за облака,
В дебри леса уходит лось.
А мужчина должен подругу искать -
Исстари так повелось.
Мужчина должен подругу найти -< d>
Летите стрелы дорог!
Восход нас ждет на краю земли,
И земля - вся у ваших ног!
Перевод Г. Кружкова

И рики-тики-тави нравится, ещё. :D

[Саня]

Мне очень понравился роман Киплинга "Ким". В свое время писала работу, сравнивая Киплинга и Гумилева. Пришлось почитать и того, и другого. Этот роман был для меня открытием. У Гумилева есть поэма "Мик". Мне тогда показалось забавным, что даже названия произведений - перевертыши.

[Felinka]

Очень люблю Киплинга, и уж точно - его поэзию. Что называется, без комментариев.

[Жемчуг]

По-моему он самый молодой лаурет Нобелевской премии, если мне не изменяет память, на момент получения ему было 42.