Любимые стихи и отрывки

Все о литературе. Отечественной и зарубежной. Классики и современники.
Обсуждение, мнения, комментарии.
Собственные произведения.
Ответить
Аватара пользователя
Павлов
посвященный
Сообщения: 7136
Зарегистрирован: 09.07.17 13:16
Пол: М

Любимые стихи и отрывки

Сообщение Павлов » 22.11.19 06:58

Любовь измеряется мерой прощения,
привязанность — болью прощания,
а ненависть — силой того отвращения,
с которым ты помнишь свои обещания.

И тою же мерой, с припадками ревности,
тебя обгрызают, как рыбы-пирании,
друзья и заботы, источники нервности,
и все-то ты знаешь заранее...

Кошмар возрастает в пропорции к сумме
развеявшихся иллюзий.
Ты это предвидел. Ты благоразумен,
ты взгляд своевременно сузил.

Но время взрывается. Новый обычай
родится как частное мнение.
Права человека по сущности — птичьи,
а суть естества — отклонение,

свобода — вот ужас. Проклятье всевышнее
Адаму, а Еве напутствие...
Не с той ли поры, как нагрузка излишняя,
она измеряется мерой отсутствия?

И в липких объятиях сладкой беспечности
напомнит назойливый насморк,
что ценность мгновенья равна Бесконечности,
деленной на жизнь и помноженной на смерть.

Итак — подытожили. Жизнь — возвращение
забытого займа, сиречь — завещание.
Любовь измеряется мерой прощения,
привязанность — болью прощания...

(с)Владимир Леви

Аватара пользователя
Павлов
посвященный
Сообщения: 7136
Зарегистрирован: 09.07.17 13:16
Пол: М

Любимые стихи и отрывки

Сообщение Павлов » 18.12.19 09:35

Я в Лувре видел слепого
(с)Олжас Сулейменов

Я в Лувре видел слепого.
Один, никого не спрашивая,
бессловно
глядел он
пустыми глазницами на Венеру.
Так смотрят на чёрное
негры.
Скрипели!
Скрипели паркеты в залах.
Слепой стоял у громадных рам.
Он чем-то видел...
Рубцами ран?
Лицом?
Довольно гадать: слезами.
Ходил от одной картины к другой,
словно листал,
шёл тише, тише,
и стал,
и долго стоял слепой
перед пустой нишей.

Аватара пользователя
luska17
аксакал
Сообщения: 4589
Зарегистрирован: 19.06.17 14:43
Пол: Ж

Любимые стихи и отрывки

Сообщение luska17 » 27.12.19 13:48

Павлов писал(а):
22.11.19 06:58
Любовь измеряется мерой прощения,
тоже Леви давно интересен.

Я долго убивал твою любовь. Оставим рифмы фирменным эстетам - не "кровь",
не "вновь" и даже не "свекровь"; не ядом, не кинжалом, не кастетом.
Нет, я повел себя как дилетант, хотя и знал, что смысла нет ни малости
вязать петлю как карнавальный бант, что лучше сразу придушить из жалости.
Какой резон ребенка закалять, когда он изначально болен смертью? Гуманней
было сразу расстрелять, но я тянул, я вдохновенно медлил и как-то по частям
спускал курок, в позорном малодушии надеясь, что скучный господин по кличке
Рок еще подбросит свежую идею. Но старый скряга под шумок заснул; любовь меж
тем росла как человечек, опустошала верности казну, и казнь сложилась из
сплошных осечек. Звенел курок, и уходила цель; и было неудобно догадаться,
что я веду с самим собой дуэль, что мой противник не желает драться.
Я волновался. Выстрел жил лет пять, закрыв глаза и шевеля губами...
Чему смеешься?...
- Рифмы нет опять,
и очередь большая за гробами.

Аватара пользователя
Panzerbear
модератор
Сообщения: 21589
Зарегистрирован: 03.08.05 12:13
Откуда: Москвабад
Пол: М

Любимые стихи и отрывки

Сообщение Panzerbear » 09.07.20 16:17

Калейдоскоп жизни

Выросли незрелы,не нашли свой смысл

Были мы парные,да без цели скисли...

Пили от безделья,быстро поглупели

Рано постарели...

Вешались да резались,как всегда раздельно...

Отпевали нас вьюги да метели...

Думая утробой,доползли до гроба...

Каждый день снимали,мы с бутылок пробу...

...Знать перехотели...жизнь пересидели...

Рвали до предела горестное тело...

Струнами тянулись,да больше не играли

Слабые да злые,быстро вымирали...

Без любви стирались...без семьи спивались...

Внутренний бардак,век не убирали...

Да по своей воле мы в дерьмо ложились

До беды дожили,бесы нас кружили

И на время черту...душу заложили...

А потом забылись...да после не забрали

Но за это вам никто не даст медали...

...Думали глазами...постигали снами

Изливали Душу горькими стихами...

Строили из снега,да качали рваными мехами

Да пытались спорить...с божьими весами...

Вызревали ночью,выпекали грязью...

Шили многоточьем...да плодили мразей...

Вырывали перья с общего доверья...

За пределы мира ....открывали двери...

Ни во что не веря...

Выли пустомельем...плыли дураками

Да внутри искали...грех меж потрохами...

И терзали Душу...тело все изрезав...

Чтобы сеять муть над облаками...

Да строчили дезу...кто уже обрезан...

Спали вперемешку...чтоб себя потешить

Кто здесь не безгрешен...

Торопились сидя...гнили от обиды...

...Знали задним видом...

Да менялись сажей...

Те кто не отважный...

Видели пороком...двигались испугом...

Да ломая руки...вновь хлебали муку...

Выметали Душу...стравливали с телом...

Плакались в жилетку...словом неумелым...

Да впрягали горе ...чтоб довез до счастья

Общего причастья...

Целовали палкой...плетью обнимали...

Дыбою ломали,ересь выжимали...

Метили ножами...пулею судили

Лихом одарили...топором любили...

Кулаком крестили,да смертью долг платили...

Утро что мудрее....в ночь угнать хотели...

Да не хватило духу...страха переели...

Торопились лежа...кто б нас обезножил...

Кто б для нас положил...

Красилися кривдой...чтоб всем не в обиду...

Да дерьмо глотали...как противоядье

Чтоб вконец не спятить...

Чтобы стать богаче...лезли вон из кожи...

Помогали овцам...шили с них рогожи..

Кушали с ладони...тот кто нас не тронет...

Жили и дышали,в запредельной зоне...

Капали обратом...затыкали дыры...

Соплями да матом...в латаных мундирах...

Стоптанные фразы брали на заметку

С радостью носили...

По углам мычали со своим приветом...

И в руках дырявых,грели мы монеты...

Чтоб набраться силы...

Собирали дружно выданный нам пазл...

Да делились щедро дармовой заразой

И крошились хлебом в гибельном экстазе...

Торопились лежа...на себя положить...

Побыстрей хотели...себя уничтожить...

Так как нам мешало...собственное сало

Сломанное жало...

То за что держались,то чем мы мешались...

Грязи раздарили вот и облажались...

И без нас история мира продолжалась...

И без нас события века совершались...

...Горе не справлялся...вызывали Лихо...

Усыплял нас криком ...демон многоликий...

...Малая подвижность...вот мы и ослабли...

Не на месте крыша,не при деле грабли...

Трудно оставаться в жизни Человеком

...Быть в здоровом теле,внутренним калекой...

...Было Чудо рядом...кронами касались...

Только свое счастье...мы не опознали...

А как осознали...догонять не стали...

Сердцем проводили,да загоревали и запили...

...И на все забили...

Жить мы не умеем,жить мы не желаем...

Чтоб по человечьи...в ступор западаем...

Лишь рычим да лаем...

Взрослые мы дети...больно очень злые...

Подруг разогнали...друзей отпустили...

А потом сорвались да не возвратились...

Горькой неудачей свой мир отравили...

Дожили что стали...никому не нужны...

Гонит волны дурь,если бы снаружи...

Мы б тогда прогнали,мы бы не боялись

...То что нас разрушит...

Носим страх годами...он пустил уж корни...

И мы изменились...от измены стонем...

Мутно и не ласково смотрим исподлобья

И не можем вспомнить какой нынче день...

...И ни в чем себе отказать не можем...

Нас завербовала и скрутила Лень...

Кто кроме себя нам еще поможет...

...Дни сожгли до срока...

Лихо из засады,палит крупной дробью...

...Точные прогнозы...черпаем в газетах

И читаем радостно...все про нас ответы...

...Верные приметы...

...Хочется нам верить...сбудется хоть что то...

...Хоть они рисуют общие сюжеты...

И не будет проку с немоты Народа...

И головой бьем в стену...хоть стоим у входа...

И сидя в дерьме да темноте

Снова соберем урожай бездушья

Пользуются этим ...вылез кто из лужи...

И залезть пытаясь в Океаны

Хочет снова гном стать Великаном...

И наверняка у него получится...

Если к Сети Жизни люди не подключатся
© Илья Марсов

Аватара пользователя
Panzerbear
модератор
Сообщения: 21589
Зарегистрирован: 03.08.05 12:13
Откуда: Москвабад
Пол: М

Любимые стихи и отрывки

Сообщение Panzerbear » 13.07.20 17:50

РЕКВИЕМ ДЛЯ КОШКИ

И Каждая кошка умрёт однажды,
В бездну скатившись клубком из лукошка;
Пускай девять жизней у них у каждой
– Смерть не считается даже с кошкой.
Каждая кошка умрёт в одиночку:
Ночью ли, днём, при любой погоде
Всё стёжки-дорожки сойдутся в точку;
Скоро катятся и так же уходят.
Каждая кошка умрёт по-своему:
Кто-то – слепой и беспомощной крохой
Вдоволь хлебнёт и воды, и удушья мук,
Сделав свои последние вдохи.
Каждая кошка умрёт, как водится;
Кто-то, устав от игривых вёсен –
Вечно хмельной апрельской бессонницы –
Асфальт не уступит шальным колёсам.
Каждая кошка умрёт, как обычно:
Кто-то – за играми, кто-то – за драками,
Кто-то – врасплох застигнутой дичью,
Насмерть затравленной злыми собаками.
Каждая кошка умрёт – кто бы говорил!
Кто-то – за миг, кто-то – тихою сапой,
Кто-то – сорвавшись с балконных перил
И не сумев приземлиться на лапы.
Каждая кошка умрёт ко времени;
Кто-то, предчувствуя вечности холод,
Как избавленье от возраста бремени
Примет финал вместе с болью укола.
Каждая кошка умрёт, как начертано;
Что в тех скрижалях – латынь ли, кириллица?
А для кошачьей души верно – всё одно:
Поздно аукаться – уж не откликнется!
Не ежедневно – лишь однократно,
Не понемножку и не понарошку –
Бесповоротно и безвозвратно –
Так умирает каждая кошка
©Андрей Воскресенский

Аватара пользователя
Panzerbear
модератор
Сообщения: 21589
Зарегистрирован: 03.08.05 12:13
Откуда: Москвабад
Пол: М

Любимые стихи и отрывки

Сообщение Panzerbear » 01.08.20 01:57

Глаза открываешь - восемь,
Сходил в магазин - среда,
Сварил себе кофе - осень,
Прилег отдохнуть - зима.

Наверное, это старость,
О прошлом болит душа,
Всё, собственно, там осталось,
А стрелки вперёд спешат.
Глаза открываешь — восемь,
Сходил в магазин — среда,
Сварил себе кофе — осень,
Прилёг отдохнуть… ну, да…
Но есть у меня, припрятан,
Ещё один циферблат,
Цветные на нём заплаты
И время течёт назад,
Ко дням с «Пионерской зорькой»,
С героями из былин,
Туда, где Хоттабыч с Волькой,
«Мурзилка» и нафталин.
Где молоды папа с мамой,
Где радостный Первомай,
И где — гоп-цаца — тот самый
Девятый идёт трамвай.
Скакалки, кино, пистоны,
Свидания, эскимо,
Домашние телефоны, стоявшие на трюмо.
Торжественное с экрана,
Московское: «Гаварит…»,
Сенкевич возил по странам,.
Был выбрит, а не побрит.
Там письма пером писали,
Разгладив тетрадный лист,
Всегда магазин искали с названием «Букинист».
На праздники покупали
Копеечный «Солнцедар»,
Пакеты в тазу стирали,
Жевали блестящий вар.
…Ну, вот, механизм заело,
Куда мне — вперёд, назад?
Да… жалко, не всё успела
Самой себе показать.
Осталась бы там надолго,
А лучше бы — навсегда:
Родители, дача, Волга —
Счастливейшие года.
Наверное, это старость:
Здесь — «функция», там — душа.
Здесь только курить осталось,
А там я могу — дышать.

© Ольга Бакулина

Serы_й
бывалый
Сообщения: 638
Зарегистрирован: 19.07.20 16:54
Откуда: Москва
Пол: М

Любимые стихи и отрывки

Сообщение Serы_й » 02.08.20 14:00

В себе уверен я вполне,
и светлый образ мне не нужен.
Те, кто злословят обо мне,
пусть знают - я гораздо хуже.
Знаю, что жестоко будет
так с тобою говорить
Все мы одиноки, люди,
даже в час своей любви..
В жизни или смерти
Человек всегда один
Где-то больше света,
Где-то чуть плотнее дым
Ангел там на небе
Ставит в окна по свече,
Чтобы забросить невод
И ловить сердца людей...
Чем улов богаче будет,
тем больней смотреть в глаза,
Ничего не значит здесь теперь
и детская слеза.
Знать ,что завтра будет ,
Я сегодня не хочу .
И пусть зажечь забудут
Наверху мою свечу...
Все мы одиноки ,
Но обмани себя в мечтах,
Знаю , что жестоко
Говорить с тобою так..

© Илин Диэки

Аватара пользователя
Panzerbear
модератор
Сообщения: 21589
Зарегистрирован: 03.08.05 12:13
Откуда: Москвабад
Пол: М

Любимые стихи и отрывки

Сообщение Panzerbear » 08.09.20 11:52

НИЛ ГЕЙМАН. ТРОЛЛЕВ МОСТ



Большую часть железнодорожных путей разобрали в начале шестидесятых, когда мне было три или четыре года. Железную дорогу обкорнали. Это означало, что, кроме Лондона, уже больше никуда не поедешь, и городок, в котором я жил, превратился в последний на ветке.
Мое первое достоверное воспоминание: мне полтора года, мама в больнице рожает сестру, бабушка отводит меня на мост и поднимает повыше, чтобы я посмотрел на поезд внизу, который пыхтит и дымит, точно черный железный дракон.
Еще через несколько лет загнали на запасный путь последний паровоз, а с паровозами исчезла и сеть рельсов, соединявших поселок с поселком, городок с городком. Я не знал, что поезда скоро канут в Лету. К тому времени, когда мне исполнилось семь, они уже отошли в прошлое.
Мы жили в старом доме на окраине городка. Раскинувшиеся за ним поля стояли пустые под паром. Я обычно перелезал через забор и читал, лежа в тени чахлого куста, или, если меня тянуло к приключениям, исследовал местность вокруг пустой усадьбы по соседству. Там был зацветший и затянутый ряской декоративный пруд, а над ним – низкий деревянный мостик. В своих вылазках по садам и лесу я ни разу не встречал садовников или сторожей и в дом войти тоже не пытался. Это означало бы напрашиваться на неприятности, а кроме того, я свято верил, что во всех пустых старых домах водятся привидения.
Не в том дело, что я был доверчивым, просто верил во все темное и опасное. Частью моего мальчишеского кредо было, что ночь принадлежит призракам и ведьмам – голодным, взмахивающим широкими рукавами и одетым во все черное.
Обратное тоже было верным, утешительно верным: днем безопасно.
Ритуал: в последний день занятий я по дороге домой снимал ботинки и носки и, неся их в руках, шел, ступая по твердой каменистой тропинке розовыми и нежными пятками. Обувь во время летних каникул я надевал только по принуждению. Я упивался моей свободой, пока осенью снова не начиналась учеба.
Когда мне было семь, я обнаружил тропку в лесу. Стоял жаркий летний день, и я забрел далеко от дома.
Я обследовал окрестности. Шел мимо помещичьего дома с его слепыми, забранными ставнями окнами, через усадьбу, а потом через незнакомый лес. Сползя с крутого откоса, я оказался на неизвестной мне тенистой тропке, к которой вплотную подступили деревья. Немногие лучи, пробивавшиеся сквозь их кроны, окрасились зеленью и золотом, и я стал думать, что попал в сказочную страну.
Вдоль тропинки журчал ручеек, кишевший крохотными прозрачными козявками. Выловив несколько, я смотрел, как они дергаются и извиваются у меня в пальцах. Потом положил их назад в воду.
Я неспешно пошел по тропинке. Она была совершенно прямой и заросла невысокой травой. Время от времени я находил просто потрясающие камешки: пузырчатые, расплавленные кругляши, коричневые, пурпурные и черные. Если подержать такой на свет, увидишь все цвета радуги. Я был убежден, что они необычайно ценные, и набил ими себе карманы.
Так я и шел по тихому золотисто-зеленому коридору, и никто мне не встретился. Ни есть, ни пить мне не хотелось. Мне просто было интересно, куда ведет тропка. Она же шла точно по прямой и была совершенно ровной. Тропка ничуть не менялась, чего не скажешь про окружающее. Сначала я шел по дну оврага, и по обе стороны от меня почти отвесно поднимались травянистые откосы. Позже тропинка побежала по гребню, и, шагая по ней, я видел внизу кроны деревьев и изредка крыши далеких домов. Моя тропка оставалась прямой и ровной, и я шел по ней через холмы и долины, через долы и горы. Пока наконец в одной из долинок не вышел к мосту.
Он был построен из красного кирпича и высокой аркой залег над моей тропкой. По обе стороны от него в откосах были вырублены каменные ступени, а наверху этих лестниц имелись небольшие деревянные калитки.
Я удивился, увидев хоть какой-то признак людей на своей тропинке, которую уже с уверенностью стал считать естественным геологическим образованием (я недавно услышал про это в классе), как, например, вулкан. И скорее из чистого любопытства, чем по иной причине (ведь я же был уверен, что прошел многие сотни миль и очутиться мог где угодно), поднялся по ступеням и толкнул в калитку. И оказался на ничейной земле.
Верхняя часть моста была из засохшей глины. По обеим сторонам простирались луга. Нет, не совсем так: справа было пшеничное поле, слева просто росла трава. В засохшей глине виднелись отпечатки гусениц гигантского трактора. Чтобы удостовериться, я пересек мост: никаких топ-топ, мои босые ноги ступали беззвучно.
На много миль ничего: только поля, пшеница и деревья.
Подобрав один колосок, я вытряс сладкие зерна и, раздавив между пальцев, стал задумчиво жевать.
Тут я понял, что мне начинает хотеться есть, и спустился по лестнице на заброшенные рельсы. Пора было возвращаться домой. Я не заблудился, мне нужно было только пойти по моей тропинке назад.
Под мостом меня ждал тролль.
– Я тролль, – сказал он. Потом помедлил и добавил, точно ему пришло это в голову с запозданием: – Боль-соль-старый-тролль.
Он был огромным, макушкой доставал до свода арки. Он был почти прозрачным: мне были видны кирпичи и деревья за ним, смутно, но все же видны. Он был воплощением всех моих кошмаров. У него были огромные крепкие зубы и жуткие когти, а еще сильные волосатые руки. Волосы у него были длинные и косматые, как у маленьких пластмассовых кукол-голышей моей сестры, и глаза навыкате. Он был голый, и между ног у него из спутанных волос свисал длинный пенис.
– Я тебя слышал, Джек, – сказал он похожим на ветер голосом. – Я слышал, как ты топ-топал по моему мосту. А теперь я съем твою жизнь.
Мне было всего семь, но ведь стоял белый день, поэтому, насколько мне помнится, я не испугался. Детям легко иметь дело со сказочными существами: они прекрасно снаряжены, чтобы с ними договариваться.
– Не ешь меня, – сказал я троллю.
На мне была коричневая футболка в полоску и коричневые вельветовые штаны. Волосы у меня тоже были почти коричневые, а недавно выпал один зуб. Я учился свистеть в дырку, но еще едва-едва получалось.
– Я съем твою жизнь, Джек, – повторил тролль. Я посмотрел троллю прямо в лицо.
– Скоро по этой тропинке придет моя старшая сестра, – солгал я, – а она гораздо вкуснее меня. Лучше съешь ее.
Тролль потянул носом воздух и улыбнулся.
– Ты здесь совсем один, – сказал он. – На тропинке никого больше нет. Совсем никого. – Тут он наклонился и провел по мне пальцами: точно бабочки запорхали у моего лица, так прикасается слепой. Потом он понюхал пальцы и качнул головой. – У тебя нет старшей сестры. Только младшая, и сегодня она у своей подруги.
– И ты все это узнал по запаху? – изумленно спросил я.
– Тролли чуют запах радуг, тролли чуют запах звезд, – печально прошептало сказочное существо. – Тролли чуют запах твоих снов еще до того, как ты родился. Подойди поближе, и я съем твою жизнь.
– У меня в кармане драгоценные камни, – сказал я троллю. – Возьми их вместо меня. Смотри. – Я показал ему чудесные оплавленные камешки, которые нашел на тропинке.
– Шлак, – сказал он. – Выброшенные отходы паровозов. Для меня ценности не представляют.
Он широко открыл рот. Я увидел острые зубы. Изо рта у него пахло лиственным перегноем и обратной стороной всех на свете вещей.
– Есть. Хочу. Сейчас.
Мне казалось, он становится все плотнее, все реальнее; а мир снаружи тускнеет и блекнет.
– Подожди. – Я уперся пятками во влажную землю под мостом, пошевелил пальцами ног, изо всех сил цепляясь за реальный мир. Я посмотрел в его огромные глаза. – Зачем тебе есть мою жизнь? Еще рано. Я… мне только семь лет. Я вообще еще не жил. Есть книги, которых я еще не прочел. Я никогда не летал на самолете. Я даже свистеть пока не умею. Может, отпустишь меня? Когда я стану старше и мяса наращу побольше, я к тебе вернусь.
Тролль уставился на меня глазами, огромными как фары у паровоза. Потом кивнул.
А я повернулся и пошел назад по тихой прямой тропке, которая бежала там, где когда-то тянулись железнодорожные рельсы. Некоторое время спустя я побежал.
Я топал в зеленом свете по рельсам, пыхтя и отдуваясь, пока не почувствовал укол боли под ребрами, настоящее колотье в боку, и держась за этот бок побрел домой.

По мере того как я становился старше, начали исчезать поля. Одно за другим, борозда за бороздой. Вылезали как грибы дома с дорогами, названными по именам полевых цветов и респектабельных писателей. Наш дом, наш старый, обветшавший викторианский дом был продан, его снесли, сад разбили на участки. Коттеджи строились повсюду.
Однажды я заблудился среди новых участков, захвативших пустоши, на которых я когда-то знал каждый куст. Но я не слишком расстраивался, что исчезают поля. Старый помещичий дом купила транснациональная корпорация, и на месте усадьбы построили коттеджи.
Восемь лет прошло прежде, чем я вернулся на старые железнодорожные пути, а когда вернулся, то не один.
Мне было пятнадцать; за это время я дважды сменил школу. Ее звали Луиза, она была моей первой любовью. Я любил ее серые глаза, ее тонкие светло-русые волосы и неловкую походку (точно у олененка, который только учится ходить, – звучит, конечно, не слишком оригинально, за что и извиняюсь): когда мне было тринадцать, я увидел, как она жует жвачку, и запал на нее, как падает с моста самоубийца.
Самая большая моя беда заключалась в том, что мы были лучшими друзьями и оба встречались с другими. Я никогда ей не говорил, что ее люблю, даже что она мне нравится. Мы были не разлей вода.
В тот вечер я был у нее в гостях: мы сидели в ее комнате и слушали «Ratus Norvegicus»[7], первый диск «Стрэнглерс».
Панк еще только зарождался, и все казалось таким увлекательным: число возможностей в музыке и во всем остальном представлялось бесконечным. Наконец мне пришла пора идти домой, и она решила прогуляться со мной. Мы держались за руки – совершенно невинно, просто добрые друзья, – и неспешно прошли весь десятиминутный путь до моего дома.
Ярко светила луна, весь мир был лишенным красок, но четким, а ночь теплой.
Мы подошли к моему дому. Увидели свет внутри и остановились на дорожке. Потом поговорили про группу, которую я организовывал. Внутрь мы не пошли.
Теперь уже я решил проводить ее домой. Поэтому мы пошли назад.
Она рассказывала про баталии с младшей сестрой, которая ворует у нее духи и косметику. Луиза подозревала, что сестра занимается сексом с мальчиками. Сама Луиза была девственницей. Мы оба были.
Мы стояли на дороге у ее дома, стояли под фонарем и смотрели на черные губы и бледно-желтые лица друг друга. И улыбались.
А потом просто пошли, выбирая тихие проселки и пустые тропинки. С одного застраиваемого участка тропинка вывела нас к леску, и мы пошли по ней дальше.
Тропинка была прямая и темная, но огни в далеких домах сияли как упавшие на землю звезды, и луна давала достаточно света, чтобы видеть, куда ставишь ногу. Один раз мы испугались, когда перед нами что-то зашаркало и фыркнуло, а подойдя поближе, увидели, что это барсук, и тогда рассмеялись, обнялись и пошли дальше.
Мы тихонько несли чепуху: о чем нам мечтается, чего хочется, что думается.
И все это время мне хотелось ее поцеловать, потрогать грудь, быть может, положить руку между ног. Наконец я увидел свой шанс. Над тропинкой повис старый кирпичный мост, и мы под ним остановились. Я прижался к ней. Ее губы раскрылись под моими.
И вдруг она застыла, одеревенела.
– Привет, – сказал тролль.
Я отпустил Луизу. Под мостом было темно, но силуэт тролля точно сгущал черноту.
– Я ее заморозил, – сказал тролль, – чтобы мы могли поговорить. А теперь я съем твою жизнь.
Сердце у меня отчаянно колотилось, я почувствовал, что дрожу. – Нет.
– Ты сказал, что ко мне вернешься. И вернулся. Ты научился свистеть?
– Да.
– Это хорошо. Я никогда не умел свистеть. – Потянув носом воздух, он кивнул. – Я доволен. Ты увеличился годами и опытом. Больше еды.
Схватив Луизу, эту напряженную зомби, я подтолкнул ее вперед.
– Не ешь меня. Я не хочу умирать. Возьми ее. Готов поспорить, она гораздо вкуснее меня. И она на два месяца меня старше. Почему бы тебе не съесть ее?
Тролль молчал.
Он обнюхал Луизу с головы до ног, потянул носом воздух у ее ступней, паха, груди и волос. Потом посмотрел на меня.
– Она невинна, – сказал он. – А ты нет. Ее я не хочу, я хочу тебя.
Подойдя к концу туннеля под мостом, я поглядел вверх на звезды в ночи.
– Но я столько всего еще никогда не делал, – сказал я отчасти себе самому. – Вообще никогда. Ну, я никогда не занимался сексом. И в Америке никогда не был. Я не… – Я помедлил. – Я вообще ничего не сделал. Пока не сделал. Тролль промолчал.
– Я мог бы к тебе вернуться. Когда стану старше. Тролль молчал.
– Я вернусь. Честное слово вернусь.
– Вернешься ко мне? – спросила Луиза. – Почему? Ты куда-то уходишь?
Я обернулся. Тролль исчез, в темноте под мостом стояла девушка, которую, мне казалось, я люблю.
– Домой, – сказал я. – Мы идем домой. На обратном пути мы не разговаривали.
Она стала встречаться с барабанщиком из созданной мной группы и много позже вышла замуж за кого-то еще. Однажды мы столкнулись в поезде, это было уже после ее свадьбы, и она спросила, помню ли я ту ночь.
Я сказал, что да.
– Ты правда мне в ту ночь очень нравился, Джек, – сказала она. – Я думала, ты меня поцелуешь. Я думала, что ты пригласишь меня на свидание. Я бы согласилась. Если бы ты пригласил.
– Но я этого не сделал.
– Да, – сказала она. – Не сделал.
Волосы у нее были острижены очень коротко. Эта прическа ей не шла.
Я никогда больше ее не видел. Подтянутая женщина с натужной улыбкой не была той девушкой, которую я любил, и от разговора с ней мне стало не по себе.
Я перебрался в Лондон, а потом, несколько лет спустя, назад в родные края, но сам городок уже был не тот, что я помнил: не было ни полей, ни ферм, ни узких каменистых тропинок; и как только возникла возможность, я переехал снова – в крохотный поселок в десяти милях по шоссе. Я переехал с семьей (к тому времени я женился и наш сын только-только начал ходить) в старый дом, много лет назад там была железнодорожная станция. Шпалы выкопали, и чета стариков напротив выращивала на их месте овощи.
Я старел. Однажды утром я нашел у себя седой волос, а чуть позже услышал свой голос в записи и осознал, что звучит он в точности, как у моего отца.
Работал я в Лондоне, занимался анализом акустики залов и выступлений разных групп для одной крупной компании записи. Почти каждый день ездил в Лондон поездом, иногда возвращался по вечерам.
Мне пришлось снимать крохотную квартирку в Лондоне: трудно ездить взад-вперед, если группы, которые ты проверяешь, выползают на сцену лишь к полуночи. А еще это означало, что не было проблем со случайным сексом, если хотелось, а мне хотелось.
Я думал, что Элеонора (так звали мою жену, наверное, мне следовало упомянуть об этом раньше) ничего про других женщин не знает, но однажды зимним днем, приехав из увеселительной командировки в Нью-Йорк на две недели, я вернулся в пустой и холодный дом. Она оставила мне даже не записку, а настоящее письмо. Пятнадцать страниц, аккуратно отпечатанных на машинке, и каждое слово на них было правдой. Включая постскриптум: Ты меня по-настоящему не любишь. И никогда не любил».
Надев теплое пальто, я вышел из дому и просто пошел куда глаза глядят, ошеломленный и слегка оцепеневший.
Снега не было, но землю сковал мороз, и у меня под ногами скрипели листья. Деревья казались черными скелетами на фоне сурово-серого зимнего неба. Я шел по шоссе. Меня обгоняли машины, спешившие в Лондон и из него. Однажды я споткнулся о ветку, наполовину зарытую в куче бурых листьев, разорвал брюки и оцарапал ногу.
Я добрел до ближайшей деревушки. Шоссе под прямым углом пересекало речку, а вдоль нее шла тропинка, которой я никогда раньше тут не видел, и я пошел по ней, глядя на полузамерзшую речку. Река журчала, плескалась и пела.
Тропинка уводила в поля и была прямой и поросшей жухлой травой.
У тропинки я нашел присыпанный землей камешек. Подняв его и счистив глину, я увидел, что это оплавленный кусок чего-то буро-пурпурного со странным радужным отблеском. Я положил его в карман и сжимал в руке на ходу, его ощутимое тепло успокаивало.
Река петляла по полям, а я все шел и шел и лишь через час заметил первые дома – новые, маленькие и квадратные – на набережной надо мной.
А потом увидел перед собой мост и понял, где оказался: я был на старом железнодорожном пути, только вот шел по нему с непривычной стороны.
Я остановился под красной кирпичной аркой моста – среди оберток от мороженого, хрустящих пакетов и одинокого, печального использованного презерватива, стоял и смотрел, как дыхание облачком вырывается у меня изо рта в холодный сумеречный воздух.
Кровь у меня на брюках засохла.
По мосту надо мной проезжали машины, я слышал, как в одной громко играет радио.
– Эй? – негромко позвал я, чувствуя себя неловко, чувствуя себя нелепо. – Эй?
Ответа не было. Ветер шуршал пакетами и листвой.
– Я вернулся. Я же сказал, что вернусь. И вернулся. Эй? Тишина.
Тогда я заплакал, глупо, беззвучно зарыдал под мостом. Чья-то рука коснулась моего лица, и я поднял глаза.
– Не думал, что ты вернешься, – сказал тролль.
Теперь он был одного со мной роста, но в остальном не изменился. Его длинные волосы свалялись, в них запуталась листва, а глаза были огромными и одинокими.
Пожав плечами, я вытер лицо рукавом пальто.
– Я вернулся.
По мосту над нами, крича, пробежали трое детей.
– Я тролль, – прошептал тролль жалобным испуганным голосом. – Соль-боль-старый-тролль.
Его била дрожь.
Протянув руку, я взял его огромную когтистую лапу.
– Все хорошо, – сказал я ему. – Честное слово, все хорошо.
Тролль кивнул.
Он повалил меня на землю, на листья, обертки и презерватив и опустился на меня сверху. А потом поднял голову, открыл пасть и съел мою жизнь, разжевав крепкими, острыми зубами.
Закончив, тролль встал и отряхнулся. Опустив руку в карман своего пальто, он вынул пузырчатый, выжженный шлак.
И протянул его мне.
– Это твое, – сказал тролль.
Я смотрел на него: моя жизнь сидела на нем легко, удобно, словно он носил ее годами. Взяв из его руки кусок шлака, я его понюхал. И. почуял запах паровоза, с которого он упал давным-давно. Я крепче сжал его в волосатой лапе.
– Спасибо, – сказал я.
– Удачи, – отозвался тролль.
– М-да. Что ж. Тебе тоже.
Тролль усмехнулся мне в лицо.
А потом повернулся ко мне спиной и пошел той же дорогой, которой пришел я, к поселку, в пустой дом, который я оставил сегодня утром, и насвистывал на ходу.
С тех пор я здесь. Прячусь. Жду. Я – часть моста.
Из теней я смотрю, как мимо проходят люди: выгуливают собак или разговаривают, вообще делают то, что делают люди. Иногда они останавливаются под моим мостом – отдохнуть, помочиться, заняться любовью. Я наблюдаю, но молчу, а они никогда меня не видят.
Соль-боль-старый-тролль.
Я останусь здесь в темноте под аркой. Я слышу, как вы там ходите, как вы там топ-топаете по моему мосту.
О да, я вас слышу.
Но не выйду.

Аватара пользователя
Panzerbear
модератор
Сообщения: 21589
Зарегистрирован: 03.08.05 12:13
Откуда: Москвабад
Пол: М

Любимые стихи и отрывки

Сообщение Panzerbear » 22.10.20 18:42

Мой глупый маленький герой,
если уж, бросаясь в атаку,
ты прокричал:
-Те, кто любит меня, за мной!,
то прошу тебя - не оборачивайся.
Ни в коем случае не оборачивайся.

(с) https://graf-alter.livejournal.com/122685.html

Аватара пользователя
Павлов
посвященный
Сообщения: 7136
Зарегистрирован: 09.07.17 13:16
Пол: М

Re: Любимые стихи и отрывки

Сообщение Павлов » 06.11.20 14:05

СНАРЯДЫ

Лейтенант Александр Чурин,
Командир артиллерийского взвода,
В пятнадцать тридцать семь
Девятнадцатого июля
Тысяча девятьсот сорок второго года
Вспомнил о боге.
И попросил у него ящик снарядов
К единственной оставшейся у него
Сорокапятимиллиметровке.
Бог вступил в дискуссию с лейтенантом,
Припомнил ему выступления на политзанятиях,
Насмешки над бабушкой Фросей,
Отказал в чуде,
Назвал аспидом краснопузым и бросил.

Тогда комсомолец Александр Чурин,
Ровно в пятнадцать сорок две,
Обратился к дьяволу с предложением
Обменять душу на ящик снарядов.
Дьявол в этот момент развлекался стрелком
В одном из трех танков,
Ползущих к чуринской пушке,
И, по понятным причинам,
Апеллируя к фэйр плэй и законам войны,
Отказал.

Впрочем, обещал в недалеком будущем
Похлопотать о Чурине у себя на работе.
Отступать было смешно и некуда.
Лейтенант приказал приготовить гранаты,
Но в этот момент в расположении взвода
Материализовался архангел.
С ящиком снарядов под мышкой.
Да еще починил вместе с рыжим Гришкой
Вторую пушку. Помогал наводить.
Били, как перепелов над стерней.
Лейтенант утерся черной пятерней.
Спасибо, Боже — молился Чурин,
Что услышал меня,
Что простил идиота…

Подошло подкрепленье – стрелковая рота.
Архангел зашивал старшине живот,
Едва сдерживая рвоту.
Таращила глаза пыльная пехота.
Кто-то крестился,
Кто-то плевался, глазам не веря,
А седой ефрейтор смеялся,
И повторял – Ну, дают! Ну, б**, артиллерия!
(С)Юрий Смирнов

Аватара пользователя
Panzerbear
модератор
Сообщения: 21589
Зарегистрирован: 03.08.05 12:13
Откуда: Москвабад
Пол: М

Re: Любимые стихи и отрывки

Сообщение Panzerbear » 09.11.20 21:43

Сильные люди бывают намного беззащитней слабых. Во время урагана гибкий тростник гнётся и шуршит, а сосна просто ломается и умирает навсегда — говорят китайцы, а китайцы знают, что говорят.

Сильные люди отвечают вовсе не за себя. И даже не за своих близких. Они отвечают за весь мир, попавший в их орбиту. Потому что сила притягивает к себе — так говорят физики, а они тоже знают, что говорят.

Сильные люди вовсе не здоровее и не крепче всех прочих. Просто они точно знают, что не имеют права падать в обморок и умирать, пока от них всё еще кто-то зависит. Они способны во время обширного инфаркта прыгнуть в воду, доплыть до тонущего ребёнка, вытащить его на берег, удостовериться, что ему больше ничего не грозит — и только тогда отключиться. Так говорят медики — а медики повидали на своем веку куда больше чудес, чем физики и китайцы вместе взятые.

А еще сильные люди очень одиноки. И вовсе не потому, что никого не терпят рядом с собой. Просто… Они же сильные? Вот никому и в голову не приходит, что и им бывает больно, страшно, одиноко, просто тоскливо…

Ходят по земле сильные, молчаливые люди. С ними не всегда легко, не всегда приятно, не всегда комфортно — зато надёжно. Это и есть та самая кавалерия, которая всегда приходит на помощь в последний момент! (с) http://www.ispanka.com/silnye-lyudi.php

Аватара пользователя
АнклБоб
аксакал
Сообщения: 5375
Зарегистрирован: 20.11.20 14:49
Пол: М

Re: Любимые стихи и отрывки

Сообщение АнклБоб » 25.11.20 08:23

rosewood писал(а):
22.11.20 13:52
Ірина Дерлюк
Ну, коли уже интернациональные отрывки пошли... :)

BLM посвящается. 8)

https://www.youtube.com/watch?v=tTAhlvd_cPY

Як казав Джа
(с)"Запрещенные барабанщики"


Эт вкуривай хлопче да и слухай сюды:
Уси мы е негры, уси мы жиды,
Вот так кажет Джа, Джа Растафарай.
Усе будет добре, каже Растафарай. Яй-яй

Припев:
Ай-я-я-яй, кохайте негрiв, кохайте мицно кохайте
Ай-я-я-яй, завтже змене разум песню спивайте
Ай-я-я-яй-йе, усе будет добре, усе буде добре нехай
Ай-я-я-яй-я-яй, вот так кажет Джа, Джа Растафарай!

Две тысячи рокив ты жив як творив
Усе пидменила едина хвилина, коли ти поняв Джа, Джа Растафарай
Джа-джа-джа
Абиссинска шановна людына Джа Растафарай. Ай-я-яй

Припев:
Ай-я-я-яй, кохайте негрiв, кохайте мицно кохайте
Ай-я-я-яй, завтре змене разум песню спивайте
Ай-я-я-яй-йе, усе будет добре, усе буде добре нехай
Ай-я-я-яй-я-яй, вот так кажет Джа, Джа Растафарай!

Так сьешь буряку, попей вторяку,
А можно в другой раз покурить и косяку
И усе будет добре, вот так каже Джа, Джа-джа-джа
И усе буде добре, вот так каже Джа, Джа Растафрай я-я-яй

Припев:
Ай-я-я-яй, кохайте негрiв, кохайте мицно кохайте
Ай-я-я-яй, завте змене разум песню спивайте
Ай-я-я-яй-йе, усе будет добре, усе буде добре нехай
Ай-я-я-яй-я-яй, вот так кажет Джа, Джа Растафарай –я-я-яй!

Аватара пользователя
luska17
аксакал
Сообщения: 4589
Зарегистрирован: 19.06.17 14:43
Пол: Ж

Re: Любимые стихи и отрывки

Сообщение luska17 » 27.11.20 16:29

Это просто стихи, это просто слова,
Клякса снов на бумаге тоски.
А дожди нас вбивают лицом в города
От пеленок до смертной доски.
Где-то жмутся к стене, где-то плачут навзрыд,
Свою жизнь прожигая за час.
Где-то женщин уродует медленный быт,
Где-то падают звезды из глаз.
Где-то спит человек с пустотой на груди,
Где-то умер другой человек.
И не ясно, что будет у нас впереди,
И не видно, куда мчится век.
Мы стареем легко, мы больны тишиной,
Мы себя продаем за гроши
В вечной гонке за самой прекрасной мечтой
Сквозь тенёта оправданной лжи.
Время бьется в руках аритмией потерь
И уходит от нас навсегда.
Где-то там закрывается нужная дверь,
Где-то дождь, где-то льется вода.
Где-то наши сердца, где-то наша судьба
Превращаются в пошлый сюжет.
Это просто стихи, это просто слова,
Отчего же так больно душе...

Аль Квотион

Аватара пользователя
Panzerbear
модератор
Сообщения: 21589
Зарегистрирован: 03.08.05 12:13
Откуда: Москвабад
Пол: М

Re: Любимые стихи и отрывки

Сообщение Panzerbear » 16.12.20 10:04

Девочка идёт в рост.
Всё по госту.
Грудь, попа, чулки, коготки, все дела.
С кем-то была. С кем-то спала.
Даже жила полгода.
Правда «погода в доме» так и не задалась.
Несколько раз надралась.
(Если слушать маму - спилась.)
А кроме...
Что, например:
Сессия, универ.
Тусы с Маринкой и Галкой.
Посты и репосты.
В общем, ни шатко, ни валко.
По госту.
Всё, что бывает в «почти девятнадцать лет».
Но у неё есть секрет,
Которого она стесняется. В её-то года...
Иногда. Когда никого нет.
Девочка залезает в инет,
и смотрит «Золушку».
Ту старую, черно-белую.
И проникается. Каждый раз заново проникается
До глубины души.
И ей представляется, будто она спешит
На бал во дворец. Будто на ней пышное платье, венец.
Будто она добрая, сильная, смелая.
И будто бы принц говорит ей:«Ты мое солнышко.»
И целует. И она целует в ответ.
Хотя этого нет.
Это она уже сочиняет.
Девочка думает:«Отчего в жизни так не бывает?
Отчего рядом не принц, а Мишка с матмеха.
Отчего я не рукодельница, а неумеха.
Отчего побеждают мачехи и старшие сестры.
Отчего так стремно и глупо разом стать взрослой.
Отчего, отчего, отчего не случается колдовство?!»
И мальчик, что ещё не волшебник, а только учится,
Сплевывает сквозь зубы и говорит ей:«Не мучайся...
Принцы, любовь, в сущности, придурь это.
Кстати, сестрёнка, не угостишь сигаретой?»
© Сказки Чёрного Кролика

Аватара пользователя
АнклБоб
аксакал
Сообщения: 5375
Зарегистрирован: 20.11.20 14:49
Пол: М

Re: Любимые стихи и отрывки

Сообщение АнклБоб » 27.12.20 06:14

Отложена дуэль. От переспелой вишни
на пальцах алый сок. В ту пору без труда
ссужали время мне - но амба, годы вышли,
платить или бежать. Еще бы знать куда...

Долги мои, должки, убытки и протори
командировочные, справки, темный сон
о белом корабле на синем-синем море,
откуда сброшен я и в явь перенесен.

Там угловатый хрип, ограбленное лето -
и море ясное. И парусник белей
счетов, оплаченных такою же монетой,
что давний проигрыш моих учителей.

(с)Бахыт Кенжеев

Аватара пользователя
luska17
аксакал
Сообщения: 4589
Зарегистрирован: 19.06.17 14:43
Пол: Ж

Любимые стихи и отрывки

Сообщение luska17 » 12.01.21 10:26

Умей, умей себе приказывать,
Муштруй себя, а не вынянчивай.
Умей, умей себе отказывать
В успехах верных, но обманчивых.

Умей отказываться начисто,
Не убоясь и одиночества,
От неподсудного ловкачества,
От сахарина легких почестей.

От ласки, платой озабоченной,
И от любви, достаток любящей,
И от ливреи позолоченной
Отказывайся — даже в рубище.

От чьей-то равнодушной помощи,
От чьей-то выморочной сущности...
Отказывайся — даже тонущий —
От недруга руки тянущейся!
...
Вадим Шефнер

Dimona
посвященный
Сообщения: 7708
Зарегистрирован: 17.09.17 21:23
Пол: Ж

Любимые стихи и отрывки

Сообщение Dimona » 22.02.21 23:19

Три друга
От трех десяток много ли сиянья?
Для ректора, возможно, ничего,
Но для студента это состоянье,
Тут вся почти стипендия его!

Вот почему он пасмурный сидит.
Как потерял? И сам не понимает,
Теперь в карманах сквозняки
гуляют,
И целый длинный месяц впереди...

Вдоль стен кровати строго друг за
другом,
А в центре стол. Конспекты. Блока
том.
И три дружка печальным полукругом
Сидят и курят молча за столом.

Один промолвил: - Надо, без
сомненья,
Тебе сейчас не горе горевать,
А написать толково заявленье,
Снести его в милицию и сдать.

А там, кто надо, тотчас
разберется,
Необходимый розыск учинят.
Глядишь, твоя пропажа и найдется,
На свете все возможно, говорят!

Второй вздохнул: - Бумаги,
протоколы...
Волынистое дело это, брат.
Уж лучше обратиться в деканат.
Пойти туда и жечь сердца глаголом.

Ступай сейчас к начальству в
кабинет.
И не волнуйся, отказать не могут.
Все будет точно: сделают, помогут,
Еще спасибо скажешь за совет!

А третий друг ни слова не сказал,
Он снял с руки часы, пошел и
продал,
Он никаких советов не давал,
А молча другу деньги отдал...
Эдуард Асадов.

Аватара пользователя
Panzerbear
модератор
Сообщения: 21589
Зарегистрирован: 03.08.05 12:13
Откуда: Москвабад
Пол: М

Любимые стихи и отрывки

Сообщение Panzerbear » 10.04.21 20:07

Эскапизм в детство

Если б я мог отсидеться,
От муки житейской и скуки,
Убежищем выбрал бы детство -
мой в латы закованный бункер.
Там стены укрыты коврами,
И кожей обитая дверь,
И люди с детскими голосами,
Которым за тридцать теперь.
Мы рыскали в поисках клада,
Мы не торопились домой,
И в школу ещё не надо,
И кот мой ещё живой.
Там тёплая, мягкая осень,
И время повёрнуто вспять,
И папе там лет тридцать восемь,
И маме всего тридцать пять.

(с) Артур Бигнов

Аватара пользователя
АнклБоб
аксакал
Сообщения: 5375
Зарегистрирован: 20.11.20 14:49
Пол: М

Любимые стихи и отрывки

Сообщение АнклБоб » 11.04.21 14:31

Panzerbear, о_о, бывший управляющий Калабухинским домом появился.
А я думал, вас совсэм попэрли :D
Эт хорошо, что нет.:)

Мало людей, понимающих музыку слова.
_____________________________________

Мать моя - колдунья или шлюха,
А отец - какой-то старый граф.

До его сиятельного слуха
Не дошло, как, юбку разодрав
На пеленки, две осенних ночи
Выла мать, родив меня во рву.
Даже дождь был мало озабочен

...И плевал на то, что я живу.

Мать мою плетьми полосовали.
Рвал ей ногти бешеный монах.
Судьи в красных мантиях зевали,

Колокол звонил, чадили свечи.
И застыл в душе моей овечьей
Сон о тех далеких временах.

И пришел я в городок торговый.
И сломал мне кости акробат.
Стал я зол и с двух сторон горбат.
Тут начало действия другого.

Жизнь ли это или детский сон,
Как несло меня пять лет и гнуло,
Как мне холодом ломило скулы,
Как ходил я в цирках колесом,

А потом одной хрычовке старой
В табакерки рассыпал табак,
Пел фальцетом хриплым под гитару,
Продавал афиши темным ложам
И колбасникам багроворожим

Поставлял удавленных собак.

Был в Париже голод. По-над глубью
Узких улиц мчался перекат
Ярости. Гремела канонада.
Стекла били. Жуть была - что надо!
О свободе в Якобинском клубе
Распинался бледный адвокат.

Я пришел к нему, сказал:
«Довольно,
Сударь! Равенство полно красы,
Только по какой линейке школьной
Нам равнять горбы или носы?
Так пускай торчат хоть в беспорядке
Головы на пиках!
А еще -
Не читайте, сударь, по тетрадке,
Куй, пока железо горячо!»

Адвокат, стрельнув орлиным глазом,
Отвечает:
«Гражданин горбун!
Знай, что наша добродетель - разум,
Наше мужество - орать с трибун.
Наши лавры - зеленью каштанов
Нас венчает равенство кокард.
Наше право - право голоштанных.
А Версаль - колода сальных карт».


А гремел он до зари о том, как
Гидра тирании душит всех:
Не хлебнув глотка и не присев,
Пел о благодарности потомков.

Между тем у всех у нас в костях
Ныла злость и бушевала горечь.
Перед ревом человечьих сборищ
Смерть была как песня. Жизнь - пустяк.

Злость и горечь. Как давно я знал их!
Как скреплял я росчерком счета
Те, что предъявляла нищета,
Как скрипели перья в трибуналах!
Красен платежами был расчет!

Разъезжали фуриями фуры.
Мяла смерть седые куафюры
И сдувала пудру с желтых щек.
И трясла их в розовых каретах,
На подушках, взбитых, словно крем,

Лихорадка, сжатая в декретах,
Как в нагих
посылках
теорем.

Ветер. Зори барабанов. Трубы.
Стук прикладов по земле нагой.
Жизнь моя - обугленный обрубок,
Прущий с перешибленной ногой

На волне припева, в бурной пене
Рваных шапок, ружей и знамен,
Где любой по праву упоенья
Может быть соседом заменен.

Я упал. Поплыли пред глазами
Жерла пушек, зубы конских морд.
Гул толпы в ушах еще не замер.
Дождь не перестал. А я был мертв.

«Дотащиться бы, успеть к утру хоть!» -
Это говорил не я, а вихрь.
И срывал дымящуюся рухлядь
Старый город с плеч своих.

И сейчас я говорю с поэтом,
Знающим всю правду обо мне.
Говорю о времени, об этом
Рвущемся к нему огне.

Разве знала юность, что истлеть ей?
Разве в этой ночи нет меня?
Разве день мой старше на столетье
Вашего младого дня?

И опять:
«Дождаться, доползти хоть!»
Это говорю не я, а ты.
И опять задремывает тихо
Море вечной немоты.

И опять с лихим припевом вровень,
Чтобы даже мертвым не спалось,
По камням, по лужам дымной крови
Стук сапог, копыт, колес.

Павел Антокольский(с)

Санкюлот, 1925

Аватара пользователя
Panzerbear
модератор
Сообщения: 21589
Зарегистрирован: 03.08.05 12:13
Откуда: Москвабад
Пол: М

Любимые стихи и отрывки

Сообщение Panzerbear » 13.04.21 19:40

АнклБоб,
Песня о солдате и бабе»[8]. (Поет, отплясывая военный танец с саблей в руке.)

Одних убьет ружье, других проткнет копье.
А дно речное — чем не могила?
Опасен лед весной, останься со мной —
Солдату жена говорила.
Но гром барабана и грохот войны
Солдату милее, чем речи жены.
Походной понюхаем пыли!
Мы будем шагать за верстою версту,
Копье мы сумеем поймать на лету —
Солдаты в ответ говорили.
Дают совет благой — ты вникни, дорогой,
Не в удали, а в мудрости — сила.
На всех и вся плевать — добра не видать —
Солдату жена говорила.
Мы бабам не верим — трусливый народ.
Река на пути — перейдем ее вброд,
Мундиры отмоем от пыли.
Когда загорится над крышей звезда,
Твой муж возвратится к тебе навсегда —
Солдаты жене говорили.
Мамаша Кураж (подхватывает в кухне песню, отбивая такт ложкой по горшку).

Ах, подвиги его не греют никого,
От подвигов нам радости мало.
Пропал мой муженек, храни его бог —
Жена про солдата сказала.
Эйлиф. Это что такое?

Мамаша Кураж (продолжает петь).

В мундире, с копьем неразлучным в руке
Солдат угодил в быстрину на реке,
И льдины его подхватили.
Над самою крышей горела звезда,
Но что же, но что же, но что же тогда
Солдаты жене говорили?
Ах, подвиги его не грели никого,
И дно речное — та же могила.
На всех и вся плевать — добра не видать —
Солдату жена говорила.



Аватара пользователя
Panzerbear
модератор
Сообщения: 21589
Зарегистрирован: 03.08.05 12:13
Откуда: Москвабад
Пол: М

Любимые стихи и отрывки

Сообщение Panzerbear » 25.04.21 20:50

Вы видели, как надламываются люди? Нет, не ломаются, не превращаются в зверей, не опускаются на дно и не сгорают, как спички, а просто слегка надламываются. Как веточка у дерева, мимо которого проходишь каждый день. Вроде бы и ствол на месте, и листья такие же зеленые, а что-то с ним уже не так. Какое-то совсем незаметное изменение притягивает взгляд, заставляя остановиться и ещё раз внимательно посмотреть на дерево.

Надломленные люди всегда улыбаются и отводят взгляд. Их улыбка всегда будто бы слегка виноватая. Мол, ну, а что такого? Да, я немного надломился, но это же ничего не значит, правда? Лучше ты расскажи – как у тебя дела? Что нового?

Они слушают тебя, кивают головой, но стараются не смотреть в глаза и улыбаются куда-то в сторону. Они всегда улыбаются в сторону. Будто бы им за что-то стыдно. И ещё они очень тихо разговаривают – так, будто бы не хотят, чтобы их услышали. Ведь только они знают, какой непрекращающийся дикий крик скрывают за своим молчанием.
(c)

Аватара пользователя
АнклБоб
аксакал
Сообщения: 5375
Зарегистрирован: 20.11.20 14:49
Пол: М

Любимые стихи и отрывки

Сообщение АнклБоб » 26.04.21 18:22

Panzerbear, какая-то ссылка авторская у тебя, - непонятная.
Сразу бы указал, что автор, - ©ЧеширКо.
...Это легендарный сетевой автор.

Аватара пользователя
Солнечный Круг
старейшина
Сообщения: 1598
Зарегистрирован: 30.03.21 20:06
Пол: М

Любимые стихи и отрывки

Сообщение Солнечный Круг » 26.04.21 20:16

Сильно
Метафорично

Максим Кантор «Красный Свет»
Исполнились сроки, и стала разваливаться Россия.
Россию сшивали веками, а развалилась империя в считанные годы.

То, что слепил Калита, добавляя по крохам; то, что Иван Грозный прибрал к рукам; то, что выгрыз у истории Петр; то, что взяли при Екатерине и чуть было не упустили в Первую мировую; то, что не отдали Наполеону; то, что кровью отстояли во Второй мировой, – все то, что составляло Русскую империю, – стало дробиться и ломаться на части.

Словно империю Российскую вывернули наизнанку и обнажили швы – и швы эти оказались ветхими. И треснула империя по швам.

Экклезиаст говорит, что есть время собирать и время разбрасывать камни – и вот наступило время русским разбрасывать свои камни.

Еще точнее следует сказать так.
В отличие от западной, каменной культуры, и в отличие от восточной, культуры глиняной – культура России деревянная.

Западные империи разваливаются на камни: из обломков римских храмов строят варвары свои новые жилища; восточные царства рассыпаются в глиняную крошку – и ветер разносит по пустыням пыль былого величия.

Россия разваливалась как дерево, кольцевыми разломами.

Словно распилили российское дерево, и кольцами стала отваливаться от ствола былая слава и сила.

Сначала отвалилась кора – российские интересы в далеких африках и латинских америках. Кому теперь придет в голову поддерживать барбудос и герильярос, на кой ляд интересоваться далеким экватором.
И следом отвалилось далекое кольцо коммунистических партий, оно и без того держалось не крепко; память об Альенде и Тольятти скрепить уже ничего не могла – ни коммунизма, ни социализма с человеческим лицом. Забыли зануд в неделю: кто сегодня вспомнит всех этих бела кунов, имре надей и прочих – имена пиночетов и хорти куда актуальней. И правильно: натерпелись от бела кунов довольно.

Затем отвалилось внешнее кольцо распила – социалистические республики; отвалилось то кольцо, которое было культурно родственным; ушли те самые братья-недруги славяне, с которыми выясняли отношения триста лет подряд. Славянские ручьи более не сливались в русском море – разбежалось море в стороны, истаяло. Отвалилось внешнее кольцо, и нет больше нужды биться на Шипке и освобождать братьев-славян; нет надобности вводить танки в Прагу и подавлять польские восстания не придется тоже. Отношения с Костюшко и Пилсудским, с Дубчаком и Валенсой, Кадаром и Тито – выяснили навсегда; клеветники-то России, как оказалось, говорили правду. Отказывались от ненавистного Старшего брата с легкостью. Социалистические режимы рухнули, социалистических правителей извели стремительно, наотмашь: румына Чаушеску вместе с женой расстреляли у солдатской уборной; немец Хонеккер бежал было в Россию, но вечно бухой преобразователь империи Ельцин выдал былого союзника на расправу; отдали под суд поляка Ярузельского; серб Милошевич умер в тюрьме. Как сказал, умирая, серб: «Не понимаю, то ли я предал историю, то ли история предала меня», – то же самое многие политики говорили перед Первой мировой войной.

Карта расползлась, история сломала внешнее кольцо социалистических стран вокруг России с остервенением – так ломают щит и доспехи поверженного врага, так обдирают кору с дерева. К черту! Прочь! – и люди, олицетворявшие на тот момент историю, торопили события. Трупы лидеров пинали ногами, памятники вождям ломали, стариков коммунистов волокли в суд, и люди плевали в постылое прошлое. У многих накипело – большинству казалось, что именно так справедливо: ведь сатрапы не давали им приблизиться к идее равенства, обещанной социалистической демократией. Сатрапов убивали за то, что декларированное ими равенство оказалось мнимым. Расстрельщик Никита Хрущев раскрыл людям глаза на правду о репрессиях сталинизма; доклад на ХХ съезде явился прорывом к истине; с тех пор в закрытых докладах людям раскрывали глаза постоянно. И диву давались граждане: до каких же пределов можно распахнуть бельма. Впрочем – что-то даже слепые увидели. Увидели и почувствовали, как валится Восточная Европа, обнажается сердцевина Российской империи. Обвал внешнего кольца империи был закономерен; кольцо сгнило. Британский геополитик МакКиндер и вслед за ним гитлеровский астролог Хаусхофер называли центральный пояс Евразии – «срединной землей», считали, что по нему проходит историческая сила – отныне миф развеян: пустое пространство зияло на месте срединной земли, открылся беззащитный пустырь Российского ядра.

А затем у распила империи отпало кольцо следующее – отвалились республики былого Союза; первыми отпали республики балтийские: по освобожденным улицам прошли парады ветеранов войск СС. Некогда эти бравые ребята отстаивали рубежи своих стран против красного тирана Сталина, но ту битву они проиграли – теперь взяли реванш, поминают минувшие сражения. И латышским эсэсовцам есть что вспомнить. Затем отвалились главные сопредельные страны, давно присвоенные Россией, обладание которыми сделало Российскую империю грозной. Стал чужим Кавказ, отпала и Украина.

Еще канцлер Бисмарк говорил, что Россия страшна Германии лишь в союзе с Украиной – но нынче опасность устранили. А потом посыпалось: пояс вслед за поясом отпадали территории, коими некогда обрастала сердцевина России. Кольцами разваливался распил империи – вот и нет уже того самого азиатского подбрюшья, от которого Солженицын предлагал отказаться. Теперь и Азербайджан, и Казахстан уже не тяготили своим избыточным весом тощее российское тело – отвалилось подбрюшье навсегда, прошел кольцевой разлом по российскому стволу. И казалось бы, полегчать стране должно: освободились от имперского груза, сбылись чаянья Солженицына и Чаадаева, тяготившихся тяжкими размерами отечества.
Однако легче не сделалось, напротив: в трещины разломов провалились люди – живые люди, поодиночке и семьями, падали в трещины между расползающимися территориями – сотни тысяч людей, миллионы людей.


( . . . )

Прежде люди верили в интернациональное братство и равенство – но сегодня им объяснили, что это вредная вера.
Коминтерн, однажды расстрелянный Сталиным, уже никогда не собрался заново – и в отсутствие этой скрепы держать Российскую империю стало нечем. Идеи Третьего Рима уже не было – ни в христианском, ни в коммунистическом изводе, никакой интернациональной идеи не было. Несть ни эллина ни иудея, сказал апостол, ибо все вы одно во Христе. Но не стало слова Христова, и появился эллин, и иудей, и азербайджанец, и русский – и один возненавидел другого.

Аватара пользователя
АнклБоб
аксакал
Сообщения: 5375
Зарегистрирован: 20.11.20 14:49
Пол: М

Любимые стихи и отрывки

Сообщение АнклБоб » 26.04.21 20:29

"...В Ксанадупуре чудо-парк
Велел устроить Кублай-хан.
Там Альф, священная река,
В пещерах долгих, как века,
Текла в кромешный океан.
Десяток плодородных миль
Властитель стенами обнес
И башнями огородил.
Ручьи змеистые журчали.
Деревья ладан источали,
И древний, словно горы, лес
В зеленый лиственный навес
Светила луч ловил.

Поистине диковинное диво:
...Пещерный лед - и солнца переливы"(с).

Р.Бредбери, "Вино из одуванчиков".

Почему-то завораживают эти строки.
Хотя неизвестно, откуда на самом деле Бредберри их взял.
Вероятно, его творчество личное.

А уж откуда переводчик (на русский), взял этот чудесный перевод?

Аватара пользователя
АнклБоб
аксакал
Сообщения: 5375
Зарегистрирован: 20.11.20 14:49
Пол: М

Любимые стихи и отрывки

Сообщение АнклБоб » 04.05.21 16:41

АнклБоб писал(а):
26.04.21 20:29
А уж откуда переводчик (на русский), взял этот чудесный перевод?
Кстати, КТО - переводчик на русский, наиболее распространенного издания книжки "Вино из одуванчиков"?
Ведь, по-сути, - он и есть, автор этих строк.

Ответить

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 3 гостя