Интервью главного редактора журнала «Патрон» Дмитрия Лычковского корреспонденту журнала «Лилит», полученное ею на конспиративной квартире. Эксклюзивная расшифровка прослушки с иллюстрациями Андрея Разумовского.
Главный редактор журнала «Патрон» Дмитрий Лычковский – мужчина нестандартный во всех отношениях. Во-первых, он на дух не переносит футбол и хоккей и не обрубает домочадцам любимый сериал, чтобы срочно узнать спортивные новости. Во-вторых, он умеет готовить любые кулинарные изыски. В-третьих, имея разряд по классической борьбе, он без запинки цитирует «Слово о полку Игореве» или стихи Гумилева. В-четвертых, он уже который год находится в топе самых остроумных мужчин Латвии. И в-пятых, для самых придирчивых, у него размер одежды «пять иксов». Так что – полный нестандарт.
Гламур – это фотошоп жизни
– Как вас лучше представить читательницам «Лилит»?
– Выходящим из пены.
– А вот на женских форумах вас представляют иначе. Там полно возмущенных пользовательниц, которые уверены, что вы – «прыщавый неудачник, которого бросила жена», «обозленный импотент, которому все женщины отказали», ну и еще кое-что, совсем нецензурное.
– Ну так это же не женщины, а феминистки. Поразительно: за восемь лет работы в «Патроне» я написал массу статей о гениальных исторических личностях прошлого, взял интервью у удивительных людей, титанов мысли нашей современности. Но ни одна из этих статей не вызвала таких бурных откликов, как простенький, заведомо провокативный и не слишком всерьез написанный памфлет «Дюжина ножей в спину феминисток»: он был растаскан сотнями сайтов и подвергся самомому вдумчивому препарированию. В этом и состоит беда современной журналистики. Нормальный читатель, интеллигентный и с юмором, ей не нужен, потому что он шумиху вокруг текстов не устраивает: прочитал – и задумался, или прочитал – и забыл. Тогда как дурак всегда гиперактивен: он начнет всем пересылать, комментировать, клеймить. И журналистика все больше ориентируется на дураков: лишь бы пиарили.
– А вы хоть одну живую феминистку видели?
– А как же! Она явилась к нам в редакцию с толстым трактатом под мышкой и сказала, что если мы решимся его опубликовать, это будет эффект разорвавшейся бомбы. Трактат и впрямь впечатлил, там постоянно употреблялось загадочное слово «типо». Больше ничего не запомнил. Права была феминистка: мы побоялись такое публиковать.
– А за статью «Семь причин, которые способны испортить мужику отпуск» вас на женских форумах женоненавистником назвали.
– Я не женоненавистник, я бабофоб: баб не люблю. А женщин уважаю, обожаю и ценю.
– Тогда сформулируйте разницу между женщиной и бабой.
– Ну, например, у баб есть такая страсть – все формулировать... Слушайте, ну как можно объяснить разницу между розой и верблюжьей колючкой, между скрипкой и ржавой пилой. Это просто ощущаешь всей кожей. Баба – это Ксения Собчак. Я когда вижу ее, всегда думаю: надо же, величайшие технические умы ХХ века совершили интеллектуальный подвиг, изобрели электронно-лучевую трубку, фотоэлементы, отладили идеально свет и звук, изображение – и все ради того, чтобы на экране возникла вагина на ножках с лицом деревенской девки и выговором городского дна и несла всякую пошлую чушь.
– Собчак, между прочим, выпускница МГИМО.
– МГИМО стоило бы засекретить этот факт – он не говорит в его пользу. Учеба бесследно прошла для биографии Собчак: я никогда не слышал, чтобы ее представляли как политолога или специалиста по международному бизнесу, или журналиста-международника. Глянцевые гламурные журналы пишут: «светская львица». Что в переводе на нормальный язык означает «вздорная баба, живущая за чужой счет». За чужой – потому что на слуху она стала мелькать и в эфир попала только как дочка Собчака, имевшая некогда возможность волей случая называть Путина дядей Володей. Вот холуи вкупе с глянцевыми гламурными журналами расстарались и сделали из нее героиню.
– Но вы тоже возглавляете глянцевый журнал.
– Глянцевый, но не гламурный. И это принципиально! Установка «Патрона» – не лакировать действительность и не брать интервью только по той причине, что человек очень богат или часто мелькает по ящику и его фамилия у всех на слуху. В этой связи меня всегда поражало, с какой одержимостью латвийские журналисты пытались добраться до Каргина, тратили массу времени и нервов, чтобы прорвать его тщательно выстроенную систему доступа к телу. После чего в свет выходил очередной пустой разговор ни о чем, венцом которого было, что любимым салатом банкира являются помидоры со сметаной. А в то же время неподалеку от нас, на Куршской косе, каждое лето проводит на орнитологической станции профессор Дольник, светило мировой науки, совершенно перевернувший общепринятые представления об эволюции человека и объяснивший, почему самые благие помыслы наши неизменно терпят крах. И что, кто-то из журналистов просил у него интервью? В первые годы работы в «Патроне» я считал, что в силу должности обязан просматривать местную прессу, чтобы не упустить интересных персонажей. А потом понял, что это дохлый номер. В нашей прессе фигурируют только светские персонажи, а им сказать нечего. Отсюда и чисто гоголевские новости: «Бизнес-леди наступила на свой мобильный телефон!».
– Но при чем тут гламур? Ведь это слово переводится как «колдовское очарование». И вообще этот стиль сегодня уже выходит из моды.
– Гламур – это не стиль. Гламур – это фотошоп жизни, цинично отлакированная действительность, дергающая потребительские струны нашей души. Как метко сказал Пелевин, цель гламура в том, чтобы жизнь человека проходила в облаке позора и презрения к себе. Чтобы, глядя на фото Собчак, которой фотошопом замазали все неровности кожи и макияжем затуманили простоту физиономии, которую украсили бриллиантами и дорогим бельем, любая читательница понимала, что она нищая уродина. И это страдание тем сильней, что совершенно непонятно, а что нужно сделать, чтобы у нее тоже все это было.
Гламур – это заполнение душевной пустоты брендами. Это бизнес на половом инстинкте: все иллюстрации гламурного журнала несут месседж, что девушки должны давать только таким мужикам в пиджаках Кавалли и с часами «Брегет», а все мужчины должны клевать только на таких фиф в трусах за штуку баксов. Гламур – это не блестки и шелковые чулки, это идеология. Так что из моды он не выйдет, не надейтесь.
– У меня тут, кстати, гламурный вопрос от читательницы: «Какой стиль в одежде вы предпочитаете?»
– Дома – крахмальная манишка, замшевые перчатки, смокинг, трость. В обществе – валенки, тельняшка, картуз, монтировка.
Танец бабушки бомжа
– Как вы в журналистику попали?
– Как Марк Твен – перепробовав массу специальностей. Дело в том, что годы моей учебы на филфаке Латвийского университета пришлись на весьма смутное время – начало девяностых. К тому же я рано женился, родился сын. Так что хватался за любую работу: оформлял умирающие заводы, раскрашивая под трафарет лозунг «Экономь!», грузил апельсины бочками, закупал в Нижнем Новгороде куриные кубики, вез сюда, обменивал их на французские духи «Испахан», вез их в Нижний Новгород, где снова обменивал на куриные кубики. Я был горд, что разница покрывает проезд. Но подлинный сюрреализм начался, когда я стал работать охранником в ночном магазине на Маза Кална, в самом криминальном районе Риги. Днем на студенческой скамье вдохновенно штудировал сонеты Петрарки и лирику Гете, а ночью бил морды наркоманам и алкоголикам, крадущим товары с прилавка. Вскоре меня там все знали. Вечером идешь заступать на смену, из подворотни выступает тень, всматривается: «А, Дима! А мы тут мясо ждем». Это местные пасут случайных прохожих в надежде ограбить. Был случай: в магазин зашел прилично одетый мужик, купил баночку пива и вышел. Ровно через минуту вваливается обратно: весь в крови и голый, даже без носков. За шестьдесят секунд его так раздели – на Маза Кална живут мастера своего дела.
Каких персонажей приходилось там наблюдать! В деревянной хибаре жил старичок, который каждое утро в 6.30 заходил в магазин, брал три раза по сто граммов, закусывал ириской. А раз в неделю возле его хибары останавливался кадиллак и шикарная женщина в дорогущей шубе тащила пакеты с яствами, чистым бельем. Когда-то старичок пригрел и воспитал сироту, тот вырос и в бурное перестроечное время огреб миллионы. Но старичок наотрез отказался покидать хибару, вот миллионерова жена и улучшала ему быт по приказу мужа.
Еще запомнилась бомжиха, которая выпивала и танцевала посреди магазина. Это был абсолютно счастливый человек: она не знала, что завтра будет есть и где будет спать, но радость жизни из нее била ключом. Я вспомнил ее, услышав недавно песню группы «Маркшайдер кунст»: «Совсем меня заворожил танец бабушки бомжа, в ее движениях нет усилий, она танцует не спеша. Тайный смысл движений этих, видно, есть сама душа». В общем, Маза Кална стала для меня настоящей школой жизни. Благодаря ей я понял, что смогу выжить где угодно. Но я бы не хотел, что эту школу пришлось проходить моему сыну.
Потом приятель по факультету привел меня в газету «Бизнес&Балтия». Теперь на дежурстве в перерывах между мордобоями я писал аналитические статьи по международному положению. Так продолжалось год. Однажды ночью в магазине случилась крупная разборка и утром я явился в газету с руками, раздутыми как футбольные шары. Главный редактор Гуров тоже приходил рано. Он глянул на мои разбитые костяшки и почему-то сразу принял в штат.
– Раз уж мы о прикладных ваших навыках, вопрос от читательницы «Лилит»: «А Лычковский умеет сам себе замок поменять?»
– Легко! Только покажите, где он у меня врезан.
«Девушка, не вы шарик потеряли?»
– По результатам опроса женского журнала Ieva вы были признаны самым остроумным мужчиной Латвии. Как настраиваетесь на юморной тон перед работой? Есть особые приемы?
– Юмор – это умение посмотреть на ситуацию со стороны. Такое либо сидит внутри всегда и везде, либо – увы! Можно сравнить с бойцовскими качествами: настоящему борцу или боксеру не надо разжигать в себе ненависть к противнику, чтобы начать спарринг. Хотя бывают, конечно, исключения. Когда я классической борьбой занимался, был у меня приятель Армен. Мы находились в одной весовой категории и на соревнованиях выпало выходить друг против друга. Заскакиваю перед боем в раздевалку, а там Армен сидит, в стенку уставившись, что-то бубнит. Заинтригованный, я подкрался, прислушался и обмер. «Дима мою маму изнасиловал!.. Дима мою сестру изнасиловал!..» Тронул его за плечо: «Ты чего?» Он отмахнулся совершенно нормальным голосом: «Уйди, не мешай!» И опять замогильно: «Дима мою маму изнасиловал!.. Дима мою сестру…» Настраивался парень! Кстати, я ему тогда проиграл. Очень уж смех душил.
– Вопрос от читательницы «Лилит»: «А лежал ли Лычковский ночью на спине в чистом поле, а видел ли он звезды и как это его тронуло?»
– Нет, в чистом поле ночью я только сидел. И было мне в тот момент совсем не до звезд, честно говоря.
– Вопрос от читательницы: «Какая женщина могла бы разбить его сердце?»
– Килограммов так на сто тридцать живого веса. И при условии, что будет прыгать с разбегу.
– Вы уходите от ответа! О женщинах, пожалуйста, поподробней. Что вас могло бы оттолкнуть от прелестной незнакомки в первую же минуту?
– Если бы выяснилось, что она ведет дневник. Это ж как надо любить себя взасос, чтобы фиксировать каждый момент своей биографии!
– Но Толстой тоже вел дневник!
– Женские дневники не имеют ничего общего с дневниками Толстого. Своей содержательностью и глубоким смыслом они, скорее, напоминают дневник Николая II: «Был на прогулке, убил трех ворон. Спать легли рано». А цель их – чтобы в момент «икс» вытащить смятую тетрадочку из заветного места и дрожащим голосом уличить: «А вот 13 января прошлого года ты меня тоже дурой называл».
– Так ведь называли, поди! Еще один резонный вопрос от Ольги Князевой: «У меня лично складывается впечатление, что Дмитрий относится к женщинам с некоторой долей… э-э-э-э-э... как бы помягче сказать, не иронии даже, а мужского снисхождения. Так ли это? Или это просто такая форма любви?»
– Мужское снисхождение – и есть такая форма любви. С ней следует относиться ко всем женщинам, детям и собакам. Почему такая странная компания? Да потому что мужику с мужиком достаточно один раз оговорить правила игры – и они уже будут всегда соблюдаться. А вот женщины, дети и собаки будут постоянно пробовать эти правила нарушить, дистанцию – укоротить, а границы своего влияния максимально расширить. И в этом принципиальная разница между нами и вами.
– А читательница «Лилит» сильно возмущена вашим циничным отношением к женским журналам и тем, кто их читает.
– А какое отношение у меня может быть к изданиям, в которых некая особа учит женщин засовывать себе в интимное место два подшипника и ходить, вслушиваться, как они там перемещаются – якобы это развивает сексуальность. Нет, мужики, конечно, должны быть благодарны за такой отличный повод к знакомству: «Девушка, это не вы шарик потеряли?» Но что касается развития сексуальности… Вы и впрямь верите, что ее можно так развить? Сексуальность – не в мышцах, сексуальность – в голове. Ее источают, а не наращивают, как бицепс. Или вот еще текст, который читательниц женских журналов почему-то не возмущает, а у меня вызывает полную оторопь: как по форме члена определить характер. А я всю жизнь считал, что все должно быть наоборот: сначала определяют характер человека, а уж потом знакомятся с его членом. Кстати, было бы очень любопытно взглянуть на разработчицу этой половой физиогномики. Возникает масса вопросов: как создавалась методика, насколько широка наблюдательная база?.. Еще меня озадачивают публикации из серии «Как заставить его сделать то-то и то-то». Уверяю, если мужик чего-то не хочет, вы никакими хитростями не вынудите его это совершить.
– Но ведь и мужские журналы пестрят похожими советами: «25 способов поднять сексуальный градус», «15 вариантов стать героем ее мемуаров».
– А знаете, кому это адресовано? Вам, конечно. Подсчитано, что 60% читателей мужских журналов – это женщины, которые удовлетворяют свое извечное природное любопытство. Был курьезный случай в «Патроне»: мы опубликовали статью «Плейшнер, это провал!», где рассказывалось о мужских проколах перед женами вроде возвращения домой «с совещания» в рубашке наизнанку или пары длинных белокурых волосков, возникших на сиденье машины. Сочиняли эти ситуации всем коллективом. А вскоре раздался звонок: женщина рыдала в голос. Оказалось, муж уехал в командировку. А она открыла пришедший ему «Патрон», прочла «Плейшнер, это провал!», изучила там прокол номер 2 «Презерватив в автоаптечке», полезла в мужнину машину и обнаружила в аптечке презервативы.
– Спалили вы своего подписчика!
– Был грех. Но роль мужского журнала в воспитании женской интуиции была доказана полностью и окончательно.
– В «Патроне» имеется кулинарная рубрика, и секреты ее тоже не дают покоя читательницам «Лилит». Они интересуются, на каком масле вы жарите блинчики.
– На машинном. Причем только на синтетике, полусинтетика уже не годится: блин выходит комом.
– Еще та же читательница хочет знать: «Как Лычковский решает элементарные бытовые вопросы? Или он как все – с домработницами?»
– Я бы с удовольствием, как все, с домработницами, но жена ревнива и вечно дома.
– Вопрос: «Как Лычковский противостоит кризису?»
– Штыком и гранатой, пером и пресс-папье.
– И последний вопрос: ваше жизненное кредо?
– Всегда!
Я не женоненавистник, я – бабофоб!
Также следует ввести понятия: "бабофаг" и "бабофак"
Со смысловыми значениями соответственно: "пожиратель баб (возможны смысловые оттенки типа гурман" и "да ипал я всех баб (возможны смысловые оттенки типа использующий баб только для епли, то есть по прямому назначению)" 8)
Со смысловыми значениями соответственно: "пожиратель баб (возможны смысловые оттенки типа гурман" и "да ипал я всех баб (возможны смысловые оттенки типа использующий баб только для епли, то есть по прямому назначению)" 8)
Последний раз редактировалось Helg 19.02.12 10:36, всего редактировалось 1 раз.
Кто сейчас на конференции
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 1 гость