Путешествие в другую Грецию. Св. Георгий (1)

Все о литературе. Отечественной и зарубежной. Классики и современники.
Обсуждение, мнения, комментарии.
Собственные произведения.
Ответить
Аватара пользователя
Yannis_Epsylon
любитель
Сообщения: 153
Зарегистрирован: 20.12.20 01:49
Откуда: ΕΛΛΑΣ ( ГРЕЦИЯ )
Пол: М

Путешествие в другую Грецию. Св. Георгий (1)

Сообщение Yannis_Epsylon » 06.01.21 20:51

НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ СРЕДИ МОНАХОВ

( ПУТЕШЕСТВИЕ В ДРУГУЮ ГРЕЦИЮ)


Однажды, сентябрьским утром 2007 года, я сел в машину, оставляя все и всех, и беря с собой только одну сумку с одеждой, двинулся к национальному шоссе , чтобы осуществить поездку, которая мне была нужна... поездку, которую я должен был осуществить для себя...

По дороге смотрел на других, которые как сумасшедшие торопились на работу, множество машин создавали пробки на дорогах, один другого поспешивал, ругал, теснил, без конца употреблял нетерпеливо корну, хаос великий и я сказал самому себе:
« Потерпи немного, скоро ты выберешся отсюда и всех их оставишь позади...
И пусть они бегают себе,как сумасшедшие на работу, у тебя сейчас другая работа, далеко от них, они тебе мешать не будут, не будут действовать тебе на нервы своим присутствием и своими выходками... потерпи немного, скоро они поредеют, потом вообще исчезнут, скоро ты будешь совершенно один на дороге и вокруг тебя будет только природа, потерпи немного...»

Я закрыл окна машины, чтобы не слушать их голоса и крики, их суетные умничания,их суетные глупости, включил музыку, из красивой коллекции индийской медитации, которую скачал в интернете и записал в касету для машины и вооружился терпением...
Полтора часа мне понадобилось отделаться от всех, наконец дорога открылась, я остался почти один на дороге, большие и сумасшедшие, шумные Афины уже позади вместе с такими же сумасшедшими шумными жителями и почувствовал великое облегчение...
« А ведь я тоже сумасшедший и шумный как и они,- пришла в голову мысль,- и это понимаешь только тогда, когда оставляешь их всех позади и оказываешься на природе.
Наверное то же самое видят и они, когда остаются одни, хотя бы большинство их них понимает это...»
Вышел наконец из Афин и начал держать путь к Коринфу.

Дал газу и начал гнать свободно машину.
Я прибыл достаточно быстро в Коринф и вскоре очутился в городке Киато, потом двинулся на юг, к Стимфалии ( место, где Геракл в глубокой древности совершил один из своих подвигов) и через некоторое время я уже водил машину в высоких и красивых горах Коринфа.
Природа, абсолютная тишина, нежная медитативная индийская музыка в машине и черная одежда на мне...
Почему черная одежда?
Мне нравится черная одежда, я это заметил еще когда был ребенком- черный цвет меня всегда притягивал и много времени я не мог понять почему...
Черный цвет для меня символизирует отцепку от земных радостей, унижение суетливых земных амбиций и аппетитов, отлипание от земного, преодоление земного... попытку прикосновения к Божественному... преодолевая разрушаемое, временное и ложное земное, царство черного ( тьмы, материи), чтобы войти в царство белого ( света, духа)...

Мысли, мысли, бесконечные мысли, которые довлели надо мной и я их оставил в сторону, говоря самому себе:

- На все Твоя Воля, Господи...
Тебе лучше знать, что мне надо сделать...
Предаюсь Тебе в Руки... без условий, или хотя бы сколько я могу без условий... как человек со слабостями и недостатками...

Дорога проходила среди высоких гор, покрытых дремучими лесами, вокруг меня- божественно красивая природа, а внутри меня- большой вопрос в сердце...
Я держал путь к местечку Фенеос...
Всокоре появилось слева от меня горное озеро Докса, и я увидел на дороге столб с названием места, которое я хотел навестить...
Через несколько минут, в горах,на высоте 1200 метров над уровнем моря, в густом лесу, которое чудом уцелело от предыдущих пожаров, вдали от всего и от всех, я увидел наконец доску на дороге, которую ждал увидеть, на которой было написано:

« МОНАСТЫРЬ СВЯТОГО ГЕОРГИЯ»
Здесь я решил провести несколько дней, чтобы обрести опыт монашеской жизни.
В полном уединении, вдали от внешнего мира.
Я прибыл.

Старый монастырь, с 1610 года, древние стены и такая тишина кругом, слышно только бесконечное шебетание птиц, Господи...еще два часа назад я находился в Афинах, а здесь такая тишина...
Звоню в мобильник:

- Отец Геннадий, это Яннис из Афин, я прибыл...

- Поднимись наверх, сын мой...

Я толкаю огромную, старинную, тяжелую деревянную дверь и вхожу в монастырь...
Внутренний двор... несколько древних построек, в полуразрушенном состоянии от действия веков находятся на краю внутреннего двора... верхние этажи использовались как комнаты ночлега для путников, а нижние- как конюшни для лошадей путников, все это несколько веков тому назад.
Вход в сам монастырь проходит через маленький каменный тунель и я двигаюсь туда, чтобы войти в монастырь...
Две огромные пастушеские собаки увидели меня и начали громко лаять...
Оставляю на землю сумку, стою не двигаясь, склоняя голову, собаки подходят ко мне и начинают мне обнюхивать руки, ноги, сумку...
Вскоре успокаиваются...
Видимо я понравился им... ведь я зашел скромно и тихо...
Начали уже радостно вилять хвостами и пытаться играть...
Значит,приняли меня... тогда я снова взял сумку и пошел вперед, вошел во внутренний двор монастыря, вымощенный древним камнем...
Монастырь Святого Георгия... весь из камня... вокруг – деревянные балконы, этажи, кельи монахов... всюду цветут розы, передо мной- огромный деревянный крест, трех метров наверное высотой, окутанный весь цветущими розами...
Оставляю снова на землю сумку и начинаю креститься...
Никого не слышно... кругом ни души... я стою один и ищу глазами кого нибудь, чтобы поговорить...

Сверху слышу чей то голос:

- Ты - Яннис?

- Да,- отвечаю я и ищу глазами место, откуда со мной говорят.

- Поднимайся по лестнице, Иоанне...

Наконец я увидел на краю второго этажа одного одетого в черное человека, который показывал мне рукой откуда мне подняться наверх...
Я поднялся...

- Здравствуй, Иоанне, я- Антоний...идем в кухню, я угощу тебя чем то, выпей воды и отдохни с пути...

- А отец Геннадий где?

- Он у себя в келье сейчас отдыхает, скоро он прийдет сюда.

Мы вошли в кухню...
Антоний угостил меня вареньем из лепестков роз и стаканом холодной воды.
Сказал мне:

- Скоро покушаем, я приготовил суп из чечевицы, сегодня- Пятница.

- Сколько вас тут?- спросил я его.

- Нас двое.

- Двое во всем монастыре???

- Да, нас осталось двое, отец Геннадий и я, у нас есть и компания: четыре собаки и восемь кошек.

- А другие куда делись?

- Большинство умерли от старости, другие- не пришли.

- Понятно...

- Чем ты занимаешся в суетном миру, Иоанне?

- Я врач кардиолог.
Брат Антоний, я взял с собой и кардиограф и тенсиометр на всякий случай, если надо будет.

- Наверно не надо будет, Иоанне...
Жена у тебя есть?

- Есть.

- Чем занимается твоя жена?

- Она педиатр.
У нас две дочки.

- Большие?

- Старшей уже 16, а младшей- 15 лет.

- Ну, Иоанне, давай теперь покушаем.

Встаю со стола для молитвы.
Антоний произносит молитву « Отче наш»... крестимся...
Потом садимся, кушаем... и продолжаем разговор.

- Сколько времени ты хочешь быть у нас, Иоанне?

- Сколько вы мне разрешите, хотя бы можно побыть у вас 3 или 4 дня?

- Можно... а почему ты пришел сюда?

- Хочу побыть в полной изоляции, далеко от всех, подумать, помолиться, исповедаться, успокоиться... я все это расказал отцу Геннадию по телефону.

- Понял... а как ты нас нашел?

- Я позвонил в Церковь Греции и попросил у них телефоны разных монастырей, отдаленных монастырей, которые могут на время приютить меня.
Мне дали несколько телефонов, вот я и позвонил , набрал первый попавшийся в глаза номер, это был номер телефона вашего монастыря, я поговорил вначале с тобой и ты сказал мне поговорить и с отцом Геннадием, отец Геннадий мне сказал приехать и я приехал сюда, к вам.

- Ну, тогда, добро пожаловал к нам, Иоанне...
Сиди здесь сколько тебе будет надо, чтобы успокоиться.

- Насчет затрат, я заплачу сколько понадобиться за время пребывания здесь, не волнуйтесь,- говорю я ему.

- Мы никогда не волнуемся за эти вещи, Иоанне...
Здесь ты будешь гостить сколько тебе надо будет, будешь кушать с нами, то что у нас есть- будет и у тебя, деньги нам от тебя не нужны, мы не гостиница, и не бизнес фирма, здесь монастырь.
Христос сказал:
« Даром вам получили, даром вы и отдадите».

Рядом послышались чьи то шаги...

- Это отец Геннадий,- сказал мне Антоний.

Входит иеромонах отец Геннадий, старик приблизительно 75 лет.
Приветствует меня.
Я целую ему руку и приветствую тоже его.

- Значит, это ты Яннис, с которым я говорил три дня назад по телефону?

- Это я, патер ( отец) ...

- Сиди у нас сколько тебе надо будет, мой сын.
Мы тут ведем простой образ жизни.

- Я это вижу, патер, уже потерял ощущение времени, как будто время здесь остановилось... такая тишина, Христе Господи... здесь воистину – лекарство для души...

- О кэй, как говорите вы там, в суетливом мире,- сказал мне отец Геннадий, улыбаясь...
Антоний, ты накормил собак и кошек?

- Сейчас пойду дам им что нибудь поесть.

Я вышел вместе с Антонием из кухни посмотреть на собак и кошек.
Скоро вышел и отец Геннадий.
Мы сели на большом деревянном балконе и Антоний начал кормить собак и кошек, которые окружили его, толкались между собой, толкали и его самого, лаяли, мурлыкали, и что только не делали...
Было смешно, мы начали смеяться...
Антоний начал кричать на них, тоже смеясь:

- Эй вы! Потихоньку и не толкайтесь, а то вы выкинете меня с балкона вниз на камни!
Потерпите, всем дам покушать, да успокойтесь вы все наконец, неугомонные!

Собаки и кошки в монастыре в холодные ночи спят все вместе, прижимаются один к другому в огромный клубок из живых существ и согреваются.
Ночью в этих местах холодно- здесь высокогорная местность.

Мы сидели на балконе за деревянным столом, выпили немного кофе и смотрели с высоты балкона на очаровательную красоту здешних мест.
Все тут напоминает пейзаж Швейцарии- густые зеленые леса, высокие горы, озеро...
Но все таки чувство теплоты и уюта, этот южный оттенок, делает эти места более игривыми и более красивыми Швейцарии.

Отец Геннадий принес большие листы от воска пчел, веревки, ножик и начал делать свечи.
Я с любопытством следил за простой, ручной техникой приготовления свечей и предложил помочь.
Он мне показал как изготавливают свечи и я сделал свою первую свечу.
У меня получилось.
Так, я начал делать свечи для монастыря Святого Георгия...
Я начал следить за поведением этих двух монахов к животным.
Они разговаривают с ними как с людьми, ласково, не ругают их никогда, никогда не бьют, все время играют с ними, не злятся на них, наоборот- смеются от души, когда животные балуются, разговаривают с ними все время... разговаривают с ними, как старшие разговаривают с маленькими детьми, с поучением и любовью...
Один кот взобрался на стул Антония и устроился там прекрасно, когда Антоний пошел наполнить водой большую глубокую тарелку, чтобы дать напиться животным.
Когда он вернулся, не заметив, чуть не сел на кота, тот вспрыгнул от страха и готовился уйти, но Антоний вовремя поймал его и начал ласкать, говоря коту:

- Я напугал тебя, дружок?
Извини меня... я не хотел... сиди здесь, все хорошо... я сяду на скамеечку, извини меня, извини...
Кот тут же успокоился и остался на месте.
Зевнул, растянулся по царски, устроился снова на стуле, а Антоний сел на низкую скамеечку, чтобы не мешать коту...
Они там просят прощения у животных, как будто просят прощения у людей...
Столько смирения...
Это меня сильно впечатлило...
Впервые я начал следить за уроком смирения человеческого господства, гордыни и гордости с просьбой прощения у животных, у людей, у Бога...
Начал думать: Любовь не может войти в душу, если вначале душа не очистится от мусора, который называется чувство господства, чувство власти, гордость и гордыня...
Просьба о прощении все таки – великое дело, если эта просьба будет сделана всем сердцем, сердцем, а не умом...
Не уходят из сердца мусор и грязь ни учебой, ни убеждением, ни даже простым намерением...
Грязь уходит только смирением на деле, только принятием смирения в твоем сердце, сохраняя одновременно чувство Любви...
Тогда унижение перестает быть оскорблением, становится спасительным лекарством для отравленной земной грязью души...
Все таки, снова от Любви будет зависеть как примет ситуацию унижения человек: как оскобление или как спасательное лечение...
Любовь лечит и спасает всех всегда...
Все другое, независимо что это- под конец губит человека...
Добровольное смирение ради Любви кидает тебя напрямик в объятия Любви, в благостность, спасает тебя...
Все другое, рано или поздно, приведет тебя к погибели неизбежно...
После этих мыслей, я сказал себе:
« Завтра с раннего утра, Яннис, никому ничего не говоря, начнешь сам себя учить уроку добровольного смирения.
Это будет тебе уроком самовоспитания.
Мои мысли прервал отец Геннадий:

- Что- то ты задумчивый все время, сын мой...
Смотрю на тебя- делаешь безоставочно свечи, а мысли у тебя совсем о других вещах, ты выполняешь одновременно две работы, телесно ты здесь, а умственно- в другом месте...

- Это видно?

- Только видно? Бум делает издалека...

Я сразу же расказал ему про свои мысли, не говоря только о том, что планирую завтра проделать над собой опыт в добровольном смирении, в самовоспитании смирения.

- Ты я вижу продвинутый в духовных вещах парень,- говорит мне отец Геннадий,- пишешь книги может быть?

- Нет, пишу в разных форумах в интернете.

- Так значит...
Обоюдное лезвие этот интернет...
Там ты можешь найти любой фрукт и не только там...
Мы здесь, как видишь, сидим без телевизора, без радио, без газет, без журналов, без ... как его... интернета...
Эти вещи нам не нужны.
Мы все время молимся Богу, к мирским вещам не прикасаемся, эти вещи когда то кончаются, под конец только Бог остается...
И как тебя встречают про то что говоришь в интернете?

- И хорошо и плохо...
Услышал самые теплые и нежные слова про свою особу, но и самые грязные и несправедливые слова также...
У одних- восхищение, у других- отвращение...
Испробовал, как говориться и сладкое и горькое в одной упаковке...

- Это следовало было ожидать...
А как ты реагировал на манифестации восхищения и поклонения?

- Дулся внутри от радости и гордости, но виду не показывал от смирения.

- Дутье от гордости, хотя бы изнутри- это настоящее смирение с твоей стороны или что нибудь другое?

- Это что то другое... если уж говорить правду- это было скрытой гордостью.

- А как ты реагировал на критику?

- Распалялся изнутри от злости и гнева за несправедливость, но пытался не показать этого, и под конец показывал, не мог сдержаться...

- Значит, ты был в плену открытой гордости?

- Ты прав, патер... это было уже открытой гордостью...

- Вот видишь, что здесь не было никакого смирения, но что то другое?
Разве смирение с одной стороны и злость и гордость- с другой, могут идти вместе?

- Нет, патер, не могут... одно обязательным порядком анулирует другое...
Все зависит от того, кому предашься- смирению или гордыне...

- И какой вывод ты сделал из всей этой истории?

- Вывод в том, что я наверное, все таки тоже грешник, который не желает освободиться от гордыни, который не принимает лекарства унижения и смирения от любого другого, который ниже меня...
Конечно, те, которые были против меня, не были примерами величия, ни примерами для подражания, вот там меня и схватывали злость и упрямство и я начинал развязывать полную катушку...

- Вот ты говоришь, что не принимаешь унижения от лица, которое ниже тебя, хорошо...
А от лица, которое выше тебя- ты принимаешь унижение?

- Ни от кого я не принимаю унижения, патер, это правда... у всех нас эгоизм- это супрадержава, к сожалению...

- Тот, кто не принимает вообще никакого унижения, или ему нравится это или нет- по существу он в плену у гордыни и гордости, другими словами он в суете...
А конец суеты везде и всегда один- ты его знаешь?

- Знаю, патер... знаю... я это ощущаю на своей собственной шкуре, по краней мере приходит момент, когда я понимаю в чем дело и прихожу в себя... потом сожалею, а то, что делают другие- меня уже не интересует... каждый пусть сам спасает свою душу ...

- Если ты вначале не спасешь свою душу, тогда как ты можешь спасти душу другого?
Спаси вначале самого себя и вокруг тебя спасутся многие, видя твой пример...
Если ты спасешь свою душу, сердца других изменятся, откроются тебе... когда будут, конечно, готовы...
Воодушевленными словами, независимо насколько они будут красивы и правильны- никого не изменишь, потому что душа другого говорит себе:
- Вот, он такой же грешник, как и я, я не вижу в нем никакого дела, у него говорит ум, а не его душа, не его сердце...
А язык ума, мой сын, не понимает сердце, как и ум не понимает также языка сердца...

- Я всегда писал и говорил сердцем, патер, поверь мне...

- Знаю, что ты говорил сердцем, сын мой... я это вижу...и сердце у тебя хорошее и способности у тебя есть, но твое сердце накрыл и обездействовал и помешал принести добрую весть твой внутренний враг – гордость за это сердце... ты понимаешь меня, сын мой?
Ты понимаешь, как перехитрил тебя лукавый?
- Все понимаю теперь, патер...
Я возгордился этим сердцем, которое мне было дано, которое мне подарил Бог.
Вот тогда и послал Господь тех, которые захотели унизить меня, разъяренные моей гордыней.

- Вот именно этими людьми тебя испытывал Господь, сын мой...
Бог испытывал тебя теми, которые кричали тебе : «да здравствует!» - как ловушка для твоей гордыни и теми, которые ругали и поносили тебя- как средство унижения твоей гордости и гордыни.
Что бы ты ни написал или сказал, или почувствовал красивое, возвышанное- всегда говори себе:
« Бог намного красивее и намного выше.
Он намного выше всех этих хороших и плохих».
Так ты всегда будешь защищен от ударов, которые привлекают на тебя гордость и гордыня.

- В глубине души я это уже понял давно...
И нет уже желания писать специально для кого- то ни было, только если появится собственное побуждение...
И вообще, уже перестало меня интересовать мнение других... все как то стали мне холодно безразличны... единственное, что интересует меня- это спасти свою душу, потому что чувствую, что всеми этими учавствованиями в спорах и конфликтах, с такими же глупыми и суетливыми существами, как и я, - только загадил свою душу негативными чувствами, веря, что защищаю Божественное, которое, по сути дела не нуждается в защите.
Вот как раз в те моменты я совершил свои величайшие ошибки, о которых я исповедуюсь тебе сейчас, патер.
Самые большие ошибки были совершены во время борьбы, стычек, во имя идеалов. Идеалов за что?
Стоило давать этому столько сил, времени и энергии?
Суета сует... все- суета...
У Бога оказывается есть свои часы и своя программа для каждого без исключения...
Одних Он ввергает в поиск и мысли, когда пришел его час, других- Он держит еще в глупости и суете, потому что их час еще не настал...
И ты сколько не пытайся ради добра- все равно не перепрыгнешь тот барьер на какое то время, который устанавливает Бог для каждого и для тебя и никто не может быть исключением...
Суета сует... все суета... если Воля Господа отличается от твоей воли...
Как был прав Экклезиаст...

Отправлено спустя 1 минуту 47 секунд:
- Иди, сын мой к себе в келью, которую мы тебе приготовили отдохнуть, успокоиться... В шесть вечера у нас будет вечерняя служба...

- Мне не хочется спать, мне хорошо здесь, делаю свечи... они меня успокаивают...

- Послушай, ты тут наделал столько свечей, начал их делать быстрее и лучше чем я, молодец парень, сын мой...

- Патер, когда я смогу исповедаться у тебя?
- Сегодня в пятницу, только что приехал- не надо.
Завтра в 10 вечера, в церкви ты исповедуешся.
Не торопись исповедоваться.
Сначала успокойся, расслабься и когда по настоящему ты будешь готов- тогда и исповедуешься.
Антоний наблюдал с интресом наш разговор, не вмешиваясь.

- Антоний,- говорит отец Геннадий,- покажи Яннису келью,где он будет жить.

Я пошел с Антонием на первый этаж, спускаясь по старинной деревянной лестнице.
Моя келья была как раз напротив монастырской церкви Святого Георгия.
Тяжелая, старая деревянная дверь, металлические ручки дверей старинной эпохи...

- Здесь ты будешь спать,- сказал мне Антоний- принеси сюда свои вещи, вон там – туалет и умывальник.

Я вошел в келью, где мне предстояло жить...
Маленькая келья, вся белая, покрытая исвесткой, чистая и уютная, очень тихо и спокойно здесь, кровать, несколько шерстяных одеял, маленький стол, два стула, маленькое окошечко, откуда видна гора, покрытая сплошным густым лесом, каменные стены 17 века- вся келья белая, чистая и уютная...

- За эти века, что прошли, кто знает, сколько монахов прошли отсюда и кто спали здесь до меня,- думал я,- ну что ж, приобрету и этот опыт.

Устроил все вещи, умылся и снова вышел, потому что время уже было 6:30 вечера, но не нашел никого вокруг.

- Куда это они все пропали?- подумал я.

Потом понял- ведь у них сейчас вечерняя служба...
Спустился по деревянной лестнице и вошел в древнюю церковь.
Везде стены расписаны иконами святых, больше трехсотлетней давности... как будто я снова оказался в Византии...
Свет от горящих свечей... и только двое монахов, которые держут живым монастырь, несут службу... только двое...
Я встал рядом с ними, перекрестился и стал наблюдать службу.

- Давай, помоги нам,- шепчет мне монах Антоний.
Читай то, что я буду показывать тебе.

- Я не делал такого никогда,- говорю ему,- и не знаю, как это делается.

- Ты не умеешь читать?

- Умею читать, но не знаю как это делается, не знаю как это вы тут делаете.

- Научишься, ничего страшного в этом нет, желание надо иметь только...
Давай, начни читать вот этот текст.
В этот момент в церковь вошли пятеро человек из окружных сел Фенеоса, двое мужчин и трое женщин.
Они пришли в монастырь учавствовать в службе.

- Вот тебе как раз и их не хватало! ,- подумал я с досадой.
- Давай, читай,- сказал мне Антоний.

Что мне оставалось делать, отказываться - совесть не позволяла,монахи отнеслись ко мне с такой любовью, с таким доверием, отнеслись как к брату, надо было поддержать их двоих и я решился.
Начал читать церковные гимны на древнем греческом языке, сначала трусливо и с опаской, оглядываясь и смущаясь, путаясь...
Меня кидало в жар от присутсвия незнакомых мне людей,которые пришли на службу и которые смущали меня здорово, мне было стыдно.
И вдруг что то перевернулось во мне внутри...
Я забыл, что присутствуют и другие, незнакомые мне люди, я забыл все и всех.
Почувствовал, что в церкви находятся я и Господь Бог и я начинаю рассказывать Ему свои вещи...
Начал читать чисто и стройно, все так красиво началось получаться, что я даже не верил своим ушам и глазам...
Развязался язык, забылся стыд, и слышался мой голос чисто и гордо.
Впервые в жизни я оказался в монастыре, чтобы найти ответы на вопросы, заданные Господу Богу, впервые в жизни я читаю на службе церковные гимны, прославляющие Господа Вседержителя, как настоящий монах...

- Ты первый,- шепчет мне довольный монах Антоний,- молодец! ...

Настал момент произнести молитву « Отче наш»...
Когда- то, несколько лет тому назад, когда произносил эту именно молитву, мои глаза наполнялись слезами от эмоций.
Специально на молитву « Отче наш» у меня всегда какая то необъяснимая чувствительность.
Позже, когда вырос, и стал более «современным» ( дурь, которая меня качала! ),
я похоронил это чувство эмоции глубоко себе в душу, чтобы оно не мешало мне жить как все.
Помню, я убедил себя в том, что это все дурацкое влияние отсталого прошлого и ничего больше.
Потом эмоции исчезли и не мешали мне.
Я думал, что отделался от этой эмоции детских лет раз и навсегда.
Но в монастыре святого Георгия в горах Коринфа, что то снова случилось на тонком уровне.
Тогда я осознал, что эмоции Любви к Господу никуда не ушли, а только терпеливо ждали своего часа напомнить мне, что они здесь, такие же сильные, однажды неощущаемые, на этот раз ощущаемые вовсю...
Полумрак, святые древние иконы на стенах, какое то туманное воспоминание чего то, весь я одетый в черное среди всей этой обстановки - вытолкнули на поверхность давно забытое старое, которое оказалось настолько живым и всесильным, особенно это « Отче наш»...
Выскочило наружу, освобожденное после стольких лет заточения, когда то спрессованное, глубокое чувство религиозности, которое не искореняется ничем...
Я помещаю текст « Отче наш» в оригинале, таким, каким он был впервые создан и озвучен на древнем греческом языке и переведен впоследствии на все языки мира, чтобы воздать еще раз дань преклонения этой великой и всесильной молитве, данной всем нам Господом нашим Богом Иисусом Христом :

Πάτερ ημών, ο εν τοις ουρανοίς,
αγιασθήτω το όνομά Σου, ελθέτω η Βασιλεία Σου
γενηθήτω το θέλημά Σου ως εν ουρανώ, και επί της γης
τον άρτον ημών τον επιούσιον δος ημίν σήμερον
και άφες ημίν τα οψειλήματα ημών
ως και ημείς αφίεμεν τοις οφειλέταις ημών
και μη εισενέγκης ημάς εις πειρασμόν,
αλλά ρύσαι ημάς από του πονηρού.
Ότι Σου εστίν η Βασιλεία, η Δύναμις και η Δόξα
νυν και αεί και εις τους αιώνας των αιώνων.
Αμήν.

Патэр имон, о эн тис уранис,
Агиастито то онома Су, элтето и Василиа Су
Геннитито то онома Су ос эн урано ке эпи тис гис
Тон артон имон тон эпиусион дос имин симерон
Ке афэс имин та офэлимата имон
Ос ке имис афиэмэн тис офилетэс имон
Ке ми исенегис имас ис пирасмон,
Алла рисэ имас апо ту пониру.
Оти Су эстин и Василиа, и Динамис ке и Докса
Нин ке аи ке ис тус эонас тон эонон.
Амин.
Я прочел так четко, так громко, так гордо и красиво « Отче наш» со слезами на глазах от эмоций, находясь в древней церкви, как будто кто то другой в моей форме находился здесь, а не я...
Продолжал читать тексты гимнов также хорошо.
Одна женщина не выдержала... и сказала свою глупость и все мне испортила:

- Как красиво он читает... впервые я слышу такую красивую службу...

Я опять начал путаться и смущаться...

- Иоанне, что с тобой?- шепотом спрашивает меня монах Антоний.

- Это она наверно сглазила меня,- отвечаю ему, показывая глазами на женщину.

- Забудь ее, смотри в текст и читай, все хорошо у тебя получилось, давай, продолжай...

К счастью снова пришел в себя и кончили мы все службу как положено по ритуалу.
Да... незабываемый опыт...
Спасибо брату Антонию...

Потом все вышли из церкви.
Болтливая госпожа, женщина лет сорока, подходит ко мне и жмет мне руку.

- Очень рада познакомиться с вами, патер, - говорит она мне.
Я в полном смущении, меня величают патером...

- Я не патер, госпожа...

- Это наш гость, он врач,- говорит ей Антоний,- он приехал погостить к нам из Афин.

- Я его приняла за нового иеромонаха, борода, черная одежда, читает так четко и красиво... извините меня,господин...

Я дотронулся рукой до своего лица и только тогда понял, что уже много времени я не брился и отпустил бороду, вправду, женщина по праву приняла меня за монаха...
Отец Геннадий стал смеяться:

- Что скажешь, Иоанне?
Если надоест тебе суетный внешний мир- станешь монахом?

Потом сказал серьезно:

- У тебя нет ни времени, ни возможности отказыаться от суеты, у тебя семья, дети, и ты должен бороться за них.

Стамнело уже и вскоре все посетители ушли.
Мы поднялись на кухню подкрепиться чем то.

- Что тебе хочется покушать, Иоанне?- спросил меня отец Геннадий.

- Немного чая с сухарями мне достаточно.

- Только чая с сухарями?

- Мне хватит... все в порядке...

- Ты не стесняйся, Иоанне.

- Нет, патер, я не стесняюсь, все в порядке, больше я ничего не хочу.

- Тогда я тоже буду чай с сухарями, как Иоанн.
Антоний, а ты что будешь кушать?

- Немного хлеба с помидорами- ничего больше не хочется.
Давайте, прочтем «Отче наш», потом вы начинайте кушать, а я пойду покормить собак и кошек, потом вернусь и поем тоже.

Мы ужинали с отцом Геннадием в кухне и вдруг снаружи раздался крик Антония:

- Ах, озорная ты и безбожная, что ты натворила?
Пропал мобильник, сломала его полностью...

Мы вышли посмотреть что случилось.

- Что творится, Антоний?- спросил отец Геннадий.

- Лела, сучка, вошла в твою келью, ты оставил дверь незапертой, схватила твой мобильник, и начала играть с ним на балконе, уронила его вниз и теперь твой мобильник разбит вдребезги о камни...

- Вот, уже второй мобильник ломает мне эта озорная собачка,- со вздохом говорит мне отец Геннадий,- мы ее нашли совсем еще щенком в лесу, скулящей и беспомощной, раненной в ногу, наверно напоролась на какого нибудь зверя, принесли сюда в монастырь, связали ногу дощечкой, она поправилась и осталась у нас, мы к ней испытываем слабость, она у нас – самая маленькая и самая озорная.
Бестыдница ты, Лела, что ты натворила мне снова?
Второй мобильник мне гробишь...

Лела гавкнула несколько раз, завиляла хвостом, потом легла на спину и начала ласкаться к отцу Геннадию.

- А ты почему оставляешь свою келью открытой?- спросил его Антоний,- сиди теперь без мобильника, чтобы знал.

- Одну минуту,- сказал я,- иду к себе в келью и скоро вернусь.
Я вспомнил, что у меня в сумке был второй резервный мобильник, которого я почти не употреблял, взял его и поднялся снова наверх на балкон.

- Возьми этот мобильник, отец Геннадий, он мне не нужен, у меня есть другой.

- Придержи его себе, мой мальчик, ничего страшного не случилось.

- Возьми, отец Геннадий, правду я тебе говорю, он мне не нужен, возьми, чтобы мог ты разговаривать когда надо будет.

- Спасибо тебе за подарок... только покажи мне как с ним обращаться, твой немного другой, чем мой старый.

Я показал ему.

- Всех благ тебе, сын мой, спасибо...

Мы посидели немного на балконе, поговорили о разном, уже настала глубокая ночь, каждый удалился к себе в келью для сна.
В келье я начал молиться...
Молился и просил у Бога, чтобы всем моим родным было хорошо, чтобы были здоровы, чтобы с ними не случилось ничего плохого, чтобы было хорошо всем, с которыми связан, и под конец поймал себя на мысли, что просил у Бога то, что просят все систематически и настойчиво- земные блага.
Я вспомнил, что у Бога нельзя просить эти вещи, надо просить, чтобы Он дал тебе силу Его прочувствовать, ты должен быть перед Ним совершенно безоружным, беззащитным и слабым, не предъявлять Ему никаких претензий, предаться полностью в Его Руки и Его Воле, почувствовать превичность Божественного перед земным, независимо насколько это земное важно для тебя и твоей жизни, что Любовь, т.е.Господь- это Все Всего.
И вместо бесконечной болтовни- попрошайничания, требования благ и услуг, я перешел к одной только фразе:

« На все Твоя Воля Святая, Господи...»- короче перешел к идее принятия.
Сам того не понимая, я уснул глубоко...

... Не знаю, если я еще сплю и вижу сон или проснулся, по крайней мере я нахожусь в какой то странной ситуации и слышу звуки:

- Такатака, такатака, такатакатакатака, така така, так, так, тааак.

« Что это?- думаю я, кутаясь в теплое одеяло»

- Такатака, такатака, такатакатакатака, така така, так, так, тааак.

« Нет, это не сон,- сказал я себе,- но что они там делают?»

Потом до меня дошло.
Это так монахи в монастырях стучат деревянным молотком по колотушке, специальной длинной доске, весящей на веревках или носимой на плечах, дают знак другим о начале утренней службы...
Смотрю на часы, уже шесть утра.
И сразу вспоминаю:
« Они тут встают рано утром, начинают утреннюю службу и видимо уже начали, надо идти...»
Делаю попытку встать, ум говорит: « Вставай!» , а какой то другой голос, несогласный, говорит другое:
« Поспи немного, ничего в этом страшного нет, оставь их...»
Я вспомнил, что отдохнувшее тело ( а я был уже хорошо отдохнувшим) так не приказывает, кто то другой вытворяет эти вещи...
Кто?
Я знаю кто... но я ему не дам поблажки...
Умываюсь, одеваюсь быстро и спускаюсь по лестнице.
Служба уже началась.
Встаю рядом с Антонием и говорю ему:

- Скажи мне что надо читать, если надо- я готов...

Мы сделали службу втроем...
После службы Антоний говорит мне:

- Идем зажгем кандилы Богоматери и святым.

Мы пошли в помещение, где были кандилы, Антоний наказал мне сменить масло и зажечь заново кандилы, мы перекрестились и вышли во внутренний двор.
Потом поднялись в кухню чтобы позавтракать.
Прекрасный день... яркое солце.
Отец Геннадий нам говорит:

- Я должен поехать в некоторые села, вы будьте здесь до полудня одни, потом я вернусь.

Он уходит.

А я не могу никак вспомнить- что я хотел сегодня сделать...
Что то я хотел сегодня сделать, но что?
Ум остановился...

- Иоанне, иди пить кофе,- говорит мне Антоний.

Пьем мы наше кофе на балконе, внизу- прекрасный вид на горное озеро и вокруг- горы, покрытые густым зеленым лесом, все блестит на солнце...
Просто красота!!!

- Матерь Божия,- говорю я Антонию,- какой у вас тут красивый вид на природу...

И наконец вспоминаю, что планирую сегодня подвергнуть добровольно себя унижению и смиренности, чтобы посмотреть, как я буду чувствовать себя в этом положении.

- Антоний, скажи мне- где у вас тут метла?

- Зачем тебе метла?

- Да вот, если собаки и кошки нагадят тут на балконе...

- А, нет проблемы, мы пускаем их сюда на балкон только для еды и для игры, они свое дело идут делать в другое место...

- А ваши кладовые где?

- Вон, видишь внизу и справа?
Там они были всегда уже несколько веков, там они и сейчас.
А рядом видищь дверь?

- Вижу...

- Вот, за этой дверью начинается подземный ход, там огромный подвал...
Во времена турецкого рабства в этом подземелье была тайная школа.

- В монастыре святого Георгия была тайная школа?

- Конечно!
В нашем монастыре учились грамоте многие, втайне от турок, ночью, под свет свечей, а снаружи монахи дежурили, и давали знаки, если приближались турки и дети прятались в этом подземелье.
Турки ведь запрещали под страхом смерти преподавание греческой грамоты.
Здесь действовала тайная школа, в которой учились греческие ребятишки времен турецкого рабства.

« Месяц ты мой хороший и блестящий,
Свети ты мне, чтобы я видел дорожку,
Чтобы я ходил в школу,
Чтобы я учился грамоте,
Грамоте и мудрости...»

- И Божией премудрости,- подхватил я.

- А, вижу, знаешь эту старинную песню?

- Конечно знаю, еще маленьким ее знал...

- Ну, ладно, Иоанне, я пойду в кухню готовить еду, пока вернется отец Геннадий, а ты сиди здесь, пей свое кофе и наслаждайся видом на такую природу...

Антоний ушел на кухню.
Тогда я быстро спустился вниз и пошел к той самой двери, которую мне показал сверху Антоний.
Толкнул дверь, она со страшным скрипом открылась и я увидел перед собой подземный ход.
Абсолютная темнота... справа от себя я увидел несколько свечей, вытащил из кармана зажигалку, зажег свечу и спустился вниз...
Тайная школа...
« Вот представь,- говорю я себе,- эти стены, если имели бы возможность говорить, они рассказали бы тебе столько вещей о прошлом... столько детей было здесь... в одной руке держащих греческую книгу, а в другой- горящую свечку... шепотом выучивая урок греческой мудрости, шепотом выучивая греческий алфавит, с риском быть пойманными и казненными турками...
Вот в этих темных и холодных подземельях спаслась и выжила чудом Греция...
Здесь когда то, стучало сердце порабощенной Греции...
В этой темноте, под слабым светом свечей, шепотом передавалась от поколения в поколение 400 лет, ждущая освобождения и открытого разглашения великая тайная информация: « Мы - греки рода древнего...»
Вот, довелось мне увидеть самому тайную школу... школу Греции... школу, которая чудом спасла от исчесзновения когда то великий народ, и эта школа воспитала и вырастила будущих национальных революционеров - освободителей 1821 года.
Поднялся снова наверх, потушил свечку и с благовением закрыл старинную почерневшую от веков дверь.
- Храни вас Господь всех, там, где вы сейчас находитесь, отцы наши, спасшие греческих детей, спасшие всех нас от отуречивания...- прошептал я и перекрестился.

Рядом я нашел кладовую, о которой спрашивал Антония, таким способом, чтобы он не мог ничего понять...
Открыл дверь... метлы, инструменты, лопаты, странинные кувшины, средневековые бочки, черные и полусгнившие от времени.
Сверху надо мной было маленькое окошко и я мог видеть все вокруг.
Взял большую метлу и вышел наружу.
- Итак, Иоанне,- говорю я себе,- начинаем урок унижения твоей гордыни, урок бывивания задиристости души.
Вперед, за работу и чтобы я не слышал ни одного ворчания, ни одной досады с твоей стороны, ради твоего же блага в конечном счете...

Кидаю взгляд на всю территорию монастыря...
Два огромных балкона вокруг, огромный внутренний двор, вымощенный древним камнем.
Здесь много работы- это то, что мне нужно сейчас!
Начинаю подметать верхний деревянный балкон...

- Спасай, Боже, народ Свой...- тихо мурлычет себе под нос Антоний на кухне, готовя обед,- и благослови Свое наследие... дай благочестивым царям победу над варварами и сбереги Свой Честный Крест и Свое государство...

Это Антоний тихо поет себе старинный византийский гимн, который пелся перед походами против варваров из Азии, которые пытались уничтожить Византийскую Империю.
С такой тишиной вокруг я слышу буквально все, и пусть Антоний находится на втором этаже и скраю...




Подметаю весь монастырь.
Через час бесконечного подметания я чувствую усталость, привел в порядок верхний этаж, у меня остался первый этаж и весь внутренний двор...

- Брось эту затею, на сегодня хватит,- шепчет мне внутренний голос, и я узнаю чей это голос, по крайней мере он – не мой.
Брось,- повторяет мне снова шепотом чей то голос,- зачем тебе это надо?
Веди никто не просил тебя делать это, зачем ты это делаешь?

- Убирайся прочь,- отвечаю я этому голосу,- я это сделаю, потому что я этого хочу!

- Дурак ты, ну и дурак!- слышу снова внутри меня чужой голос,- врач ты или дворник?
Посмотрите на него... врач, подметающий монастыри! Ха – ха – ха!!!

- Вон отсюда, проклятый сатана, - ругаю я чужой голос, который устроился в моем уме, пытаясь отвратить меня от урока самовоспитания,- сгинь с моих глаз!!!
Во Имя Спасителя нашего Иисуса Христа- исчезни!!!

Чужой голос замолк наконец.

- Тебе, Богоматерь воительница...- тихо поет Антоний на кухне...
Тебе, что спасла нас – благодарности...
Посвящаем этот город Тебе, Матерь Божия,
И это государство под Твою защиту...

Я спускаюсь на первый этаж и начинаю снова подметать, чувствую облегчение, удовлетворение и радость, свою первую и маленькую, незначительную, но все таки победу!!!...

- Или врач, или инженер, или другая какая нибудь глупость,- говорю я себе, подметая огромный деревянный балкон- этаж.
- Все мы- дети Бога, все, без исключения...
Врачи, инженеры, рабочие, крестьяне, правые и неправые, хорошие и плохие- все мы Его дети.
Мы приходим на эту Землю без титулов, без имен, все это мы обретаем потом, нам это дают, нам дают маски, титулы, клички, с которыми мы проводим здесь на Земле отведенное нам время и потом кидаем в мусор все вещи, все маски, все титулы, все имена, которые мы обрели здесь.
Туда, куда мы возвращаемся- все это мусор и никому там это не нужно...
И снова перед Богом мы предстаем совершенно голыми и беззащитными, предавшиеся полностью Его Воле, души и только души...
Все земное- фальшиво, обманчиво, имеет срок окончания, и то, что кончается- оно разрушаемо, и то, что разрушаемо- это обман, идея, иллюзия...
Единственная реальность, неизменчивая реальность- это Бог, Которого мы видим до нашего рождения/ воплощения и потом, когда умираем, т.е. когда освобождаемся от тюрьмы материи, которая своей темнотой скрывает от нас настоящую картину...
Вот , представь,- говорю я себе, подметая,- умерли два человека: один царь, у которого было все в материльном достатке и один нищий, у которого не было судьбы под солнцем...
Возвращаются они Наверх по одной и той же тропинке и стоят перед Господом Богом совершенно голые, без титулов, без званий...
Есть между ними какая нибудь разница?
Оба они пришли на этот свет без штанов, когда родились, также без штанов ушли они с этого света в другой свет, когда умерли...
Все осталось здесь, внизу, ничего не прошло Наверх.
И вот что говорит им обоим Господь:

- Посмотрите на ваши кости, которые Я вам дал на Земле.
Я их специально перемешал, выделите теперь каждый свои кости, которые имели в жизни.
Можете?

И оба, в ужасе видели сверху всю эту жалкую гору костей, перемешанных между собой, удобрение Земли, не имеющие возможности опознать свои земные костыли, которыми они шаркали по Земле, и которые они теперь бросили, потому что даже и это не было ихним...
Временное было.
И все, что временно- не твое.

Твоим может быть только то, с чем ты приходишь и с чем ты уходишь, которое не может быть отнято у тебя никогда во веки веков.
Только это может быть по настоящему твоим.
Все другое- это взятое в долг, подаренное или украденное, но все взятое в долг.
Только душа в конечном счете может быть твоей.
Ничего больше.
Перед Богом мы должны научиться стоять на своих ногах, т.е. своим собственным Я, а не материальными костылями, как какие то инвалиды...

Я весь вспотел... от усталости и от жаркого солнца, которое взошло и начало палить...
Так, филосовствуя, я подмел весь монастырь.
Поставил метлу на место в кладовую и встал посередине внутреннего двора.

- Антоний там у себя на кухне так и ничего не увидел и не понял, сюрпризом ему это будет,- сказал я себе...

- Иди, Иоанне, умойся,- слышу я голос Антония.

Поднимаю вверх голову и вижу Антония, пьющего кофе на балконе.
Значит, увидел меня все таки...

Я пошел наверх, умылся, переоделся, переоделся также снова в черное и сел пить кофе, которое мне приготовил Антоний.

- Обед уже готов,- сказал мне Антоний,- скоро вернется отец Геннадий и будем кушать.

Мы пили кофе, я начал курить, он принес мне пепельницу, и потом спросил:

- А почему ты взялся подметать весь монастырь?

- Ну, должен ведь и я что нибудь сделать здесь.

- Завтра был мой план подмести монастырь,- сказал мне Антоний,- не надо было тебе этого делать.
Смотрел я на тебя, так занятого, подметающего, и шепчашего чего то губами, как будто ты разговаривал с самим собой или молился, одно из двух,и тогда я решил:
« Оставь его в покое, раз он это делает- значит ему это нужно...»

Я расказал Антонию все, что случилось.

- Аааа... так вот значит, в чем было дело!...
Тебя искушал сатана...
Но знай- дело здесь не окончилось, он снова будет искушать тебя, искушать без конца, до самой смерти...
И будет придумывать такие штучки, которые ты даже себе не можешь представить.
Сегодня- да, ты прав, ты одержал одну маленькую победу, выиграл одну битву, но не выиграл войны.
Война окончится перед смертью или для точности- сразу же после смерти, когда окончательно душа выйдет из тела.
Вот тогда начнется последняя великая и решающая все битва, где будет видно- кто настоящий победитель, мы или сатана?
Знаешь, был один Святой, которого искушал и мучил всю жизнь сатана.
Один раз- отсюда, в другой раз- оттуда, один раз- так, в другой раз- по другому...
Вообще с ума свел бедного Святого лукавый...
Но Святой стоял как скала.
Говорил:

- Ты, сатана, делаешь свое дело, а я- свое.
Не ругал его, не поносил, потому что дело не в том, чтобы обругать и проклясть сатану, а в том, чтобы победить его.
Ругательство и проклятие ни в чем не вредит сатане.
Наоборот- он радуется ругательству.
Даже если ты ругаешь его последними словами- он торжествует!
Потому что ругательство- это его участок, его поле.
Ты должен его победить, а не ругать.
Но чтобы его победить, ты должен опереться на Бога.
Без Бога, своими только силами- ты ничего не сможешь добиться.
Не забывай- у лукавого огромная сила, такая огромная, что превосходит силы всех людей взятых вместе.
Он ведь- падший ангел, сохраняет силу ангела, потому что Бог Свои Дары не берет назад.
До последнего Окончательного Суда эта ситуация будет продолжаться.
Потом уничтожается и сила сатаны и сам сатана.
Так вот, бедный Святой отбивался от сатаны с помощью, которую он просил все время от Бога до самой своей смерти.
И когда душа вышла из тела и поднялась на Небо, раз! -рядом с ним очутился снова сатана и начал искушать его, безбожник!

- Сейчас ты ничего не можешь мне сделать,- сказал ему Святой торжествуя,- теперь я буду делать с тобой то, что захочу, потому что я победил тебя, и победил окончательно!
Упади теперь, нечистый, на колени и поклонись мне во Имя Отца, Сына и Святого Духа!

И сатана испугался, признал свое поражение и поклонился ему!!!
Вот так ведет дела Господь Бог, Иоанне...

- Я понял, Антоний...
В конце концов вся наша жизнь с ее бесконечными искушениями, по существу- это подготовка, так сказать- тренировка перед окончательной битвой с лукавым, которая произойдет в последний момент перед смертью, и которая решит нашу следущую судьбу, и это будет великой битвой всех битв...
Битва за рай или за ад.
Одно из двух произойдет.

- Точно, так и есть.

Мы замолчали оба...

Вдруг Антоний говорит:

- Отец Геннадий, как вижу, опоздает...
Давай покушаем сами.

Мы пошли в кухню и поели.
Как только встали со стола, послышался лай собак внизу.

- К нам пришли посетители,- говорит мне Антоний, пришли увидеть монастырь.
Я пойду встретить их, а ты сиди тут себе спокойно.

Слышу снаружи голос Антония, говорящему людям:

- Здравствуйте! Войдите в церковь, у входа есть доска с историческими данными монастыря, потом заберитесь наверх по этой вот лестнице, чтобы угоститься.

Я сразу же остро почувстовал шум и суету внешнего мира, которые нарушила мне здесь покой, который так благотворно действовал на меня.
Вправду, голоса посетителей, которые наводнили внутренний двор монастыря, напоминал нападение и оккупацию.
Я вышел на балкон посмотреть на людей, которые нарушили мне покой, которого я так просил от судьбы.
Сказать правду- люди помешали мне.

« В конце концов, от этого мира ты не отделаешся нигде и никогда, куда бы ты не спрятался,- подумал я.- Как сразу же изменилась обстановка, Господи, как они галдят, шатаются то туда, то сюда, как будто находятся на базаре».

Слышу Антония, который объясняет людям что представляет из себя каждая постройка, какую она роль играла и т.д.
Я начал следить за людьми сверху, где находился.

« Вот, настоящее, классическое, потребительское любопытство,- думал я, смотря на людей,- любопытные пытливые, пожирающие все взгляды, настоящий атракцион без следа благочестия...
Следовало им быть на месте, где находятся более скромными,говорить потише...
Я не вижу ни в их взглядах, ни в их движениях ни одного знака благочестия, и этот шум, который они подняли своим приходом, какой назойлив...
Завоеватели с внешнего мира, от которого я удрал на несколько дней и снова их вижу перед собой...»

Аватара пользователя
Yannis_Epsylon
любитель
Сообщения: 153
Зарегистрирован: 20.12.20 01:49
Откуда: ΕΛΛΑΣ ( ГРЕЦИЯ )
Пол: М

Re: Путешествие в другую Грецию. Св. Георгий (1)

Сообщение Yannis_Epsylon » 06.01.21 20:55

Вот такие негативные мысли я думал, досадуя на посетителей, которые пришли из ниоткуда и разрушили эту божественную тишину, которой я наслаждался здесь в монастыре.
Чтобы забыть их всех, я решил заняться чем то.
Но чем заняться?
Мой взгляд упал на немытые тарелки в кухне.

- Ну вот, Иоанне, берись за тарелки и стаканы, и помой их быстренько, чтобы прошло время,- сказал я себе.

Засучил рукава рубашки и взялся за дело.
Но лукавый, сующийся всюду и всех искушающий, сразу начал атаковать мой ум вот такими внедренными мыслями:

- Слушай, идиот... они ведь обычно поднимаются наверх для варенья и кофе, скоро они прийдут сюда всей ордой и увидят тебя, как уборщика, моящим посуду.
Тебе будет нравиться чувствовать их любопытные взгляды на себе и слушать их любопытные дурацкие вопросы- кто ты такой?
И если Антоний скажет какую нибудь глупость типа: « он наш гость, врач из Афин»- как ты будешь себя чувствовать?
Ты будешь как уборщик мыть посуду...
Бросай эту затею!
Не унижайся!

Я расстерялся...
Моя рука, держащая мочалку, расслабилась и мочалка упала в умывальник.

- А вдруг это так и есть?- подумал я, - слишком логично слышутся эти вещи...
Вот, когда ты подметал весь монастырь,- говорил я себе,- тебя никто, кроме Антония не видел, а точнее – тебя видел еше Кто то, Он первым их всех увидел тебя- и это был Бог.
Но у тебя не было такого замешательства, как сейчас.
Да, но здесь дела обстоят по другому.
Сейчас тебя могут увидеть многие и большинство из них- любопытные, не имеющие к тебе никакого отношения, и как видно, их мнение о тебе для тебя очень важно...
По крайней мере- так показывают вещи...
С одной стороны тебе они противны по тысячам понятным причинам, с другой стороны ты дорожишь их мнением о себе,ты боишся их негативного, пренебрежительного о себе мнения...
Но это уже есть раздвоение!
Ты зацеплен за мнение мира.
Мнение мира о тебе выше мнения Бога о тебе.
Значит, ты ставишь Бога ниже и всех их выше?...
Так выходит, нравится тебе это, или нет...
И чтобы изменить этот сатанинский порядок дел,ты должен сделать что то наоборот: пусть они смотрят на тебя,пусть они подумают о тебе что хотят и не хотят, а тебя должно интересовать только одна вещь- это добровольно подвергнуть себя смирению, и пусть будет это звучать как унижение.
Пусть будет это унижением твоих гордых мыслей и чувств, унижением твоей гордости, твоей не вырванной с корнем еще гордыни.
Ты считаешь их ниже тебя?
Это плохо, но как раз в этот момент – это еще лучше!
Насколько действенней будет унижение, настолько ты быстрее вылечишь свою гордыню, пусть даже частично, потому что, чтобы истребить с корнем это проклятие внутри себя... тебе надо пройти через мучения Христа, и если говорить горькую правду- никто сегодня не в состоянии выдержать унижения и мучения Христа...
Он бы разрушился основательно...
Надо иметь много сил, тостую кишку, кишку Христа а не кого нибудь случайного...
Тебе дают выпить ( и это как пощада) маленькую ложку горького унижения , а ты что делаешь?
Что тогда сказать Христу, который выпил ведра огромные горьчайшего унижения и продолжал любить весь мир?
Тебя тут шекотят совсем немножко, по существу- безболезненно, а ты готов кусаться...
И в конце концов- сделай это ради Бога, ради Него...

Слышутся шаги на балконе, приходят посетители сюда...
Слышится голос одного посетителя:

- Мы делаем это для Бога, приходя сюда...

Слышится и готовая атака Антония:

- Ты делаешь это, брат, не для Бога, Который в тебе не нуждается, и не для других, ты это делаешь для себя и только, для своей души.

Я повторяю в себе правильную информацию, которые мне Сверху передали словами ничего не подозревающего Антония:

« Ты делаешь это, брат, не для Бога, Который в тебе не нуждается и не для других,ты делаешь это для себя и только, для своей души».

Я нашел, что надо сделать!
Беру снова мочалку, открываю кран и начинаю мыть посуду.

- Посмотри сам,- говорю я себе,- ты у них гостишь, они не требуют от тебя совершенно ничего, ты кушаешь и спишь тут ничего не платя, тебе дали отдельную, чистую, спокойную келью...
Неужели тебе так трудно им помочь, заодно и заняться самовоспитанием, которое в конце концов для твоего же блага?

Я почувствовал себя легче и продолжил мыть посуду.

- Пожалуйста, войдите в кухню,- слышится голос Антония снаружи,- выпить стакан воды и испробовать одну ложечку нашего варенья из лепестков розы.

Открывается дверь кухни, в которой я нахожусь и входят люди...
Мужчины и женщины разных возрастов...
Садятся все за стол, я уже вымыл почти что все тарелки и стаканы.
Им хочется пить- жарко сегодня.
Они подходят ко мне, я даю им стаканы с водой.
Кидаю беглый взгляд на Антония и замечаю удивление в его глазах...
Он не ожидал этого, как видно...
Никто ничего не сказал.
Только одна молодая женщина, лет под 30 как мне показалось, спросила тактично к счастью, Антония, они были в стороне и никто их не услышал:

- Это новый монах? Я его не видела в прошлый раз...

- Нет, он наш гость на несколько дней...
Хороший парень, врач по профессии...

- Врач?! И моет посуду???

- Его никто не просил, он сам это делает,- отвечает ей Антоний.

- Редко увидишь сегодня таких, ведущих себя так скромно...мыть добровольно посуду и перед людьми, как простой человек... это впечатляет...

- Тот, кто подвергает себя добровольному смирению, свободно и сознательно- вправду, впечатляет,- отвечает ей Антоний.

Беседа прошла тихими голосами и никто из других ничего не услышал, все были заняты вареньем из лепестков роз.

- Ах как вкусно!- просто прелесть! Мммммм...

Но я, находясь в напряжении и следящий за всем, что происходит, видел и слышал все.
Женщина подошла ко мне и сказала:

- Пожалуйста, можно мне стакан воды?

- Пожалуйста, - ответил я и дал ей стакан с водой.

- Спасибо Вам большое,- говорит она мне, улыбаясь.

Вскоре посетители ушли.
Вышли все, на кухне остались только Антоний и я.

- Сказать правду, я этого не ожидал от тебя, Иоанне,- говорит мне Антоний.

- Чего ты не ожидал?

- Что ты взялся и вымыл всю посуду.

- Это не подвиг,- отвечаю я ему,- немного желания надо ...

В этот момент окрывается неожиданно дверь и входит та женщина.
Подходит ко мне, хватает мою руку и целует ее!
Потом поднимает голову и я вижу ее глаза, полными слез!
Я растерялся...
Такого со мной никогда еще не случалось...
Не знаю как это случилось, как во сне я взял платок и вытер ей слезы, улыбаясь...
Только потом я осознал, что делал.

- Спасибо Вам, господин и всегда Вам всего хорошего,- сказала она мне.

- И Вам тоже всегда хорошего,- отвечаю ей.

Она меня обнимает, целует в щеку и бежит к выходу.
Вскоре голоса посетителей исчезли, все уже ушли.
Мы с Антонием молчим.
В какой то момент, Антоний говорит, пожимая плечами:

- Вот так ... возвышенные унизятся, униженные возвысятся... так Богом самим устроено...

Мы присели на балконе, чтобы провести время.
По причине того, что монастырь находился на вершине холма, мы с балкона видели всю местность перед нами.
Я увидел издалека приближающийся в нашу сторону маленький грузовик.

- Это наверное, отец Геннадий, - говорю я Антонию, - похоже на его машину.

- Это он,- отвечает мне Антоний.

Вскоре лай собак сообщает нам прибытие отца Геннадия.
Я спустился вниз встретить его и вижу его разгружающим машину у входа.
Я подошел помочь ему.

- Не надо, сын мой, не мучайся, - говорит он мне.

- Я не мучаюсь, - отвечаю ему,- я учусь!

Мы рассмеялись оба.
- Здесь книги об истории местности и монастыря,- говорит мне отей Геннадий,- мы даем им посетителям, которые приходят к нам.
Я дам тебе тоже на память, когда ты уедешь отсюда.

- Хорошо, - сказал я,- давайте перенесем все в монастырь, скажи мне, патер, куда мне их отнести?

- Это тут рядом, вон в ту келью, что рядом с церковью.

- Патер, иди отдыхать с дороги, а я перенесу все туда и скоро поднимусь тоже наверх.

- Нет, нельзя тебе все таскать одному, помогу и я,- говорит мне отец Генадий.

- Нет никакой проблемы,- говорю я ему, - я могу, не волнуйся.

- Нет, перенесем все вместе, что уже сказал, то и сказал,- говорит мне, смеясь отец Геннадий.

Мы перетащили все книги и поместили в келье в стариные, большие сундуки для хранения.
Потом поднялись в кухню и закусили немного.
Сели на балконе все вместе, я с отцом Геннадием взяли в руки снова листы ароматного пчелинного воска и начали делать свечи.
Я уже знал это искуство, делал много свечей и быстро заполнил одну коробку.
Оставляли на две-три минуты листок пчелинного воска под солнцем, чтобы стал мягче и податливее, потом приставливали шнур и заворачивали пчелинным воском.

- Домой звонил?- српашивает меня отец Геннадий, родители и семья в порядке?

- Все в порядке, патер, все хорошо.

- Ну и слава Богу.

Уже вечер...
Пошел 6 час.
Мы спустились в церковь и провели вечернюю службу.
Когда вышли из церкви, я спросил отца Геннадия:

- Патер , ты сказал, что сегодня вечером ты исповедуешь меня.

- Ты готов?

- Готов.

- Хорошо, поедим немного, посидим до 10 вечера, потом войдем в церковь и там исповедуешся мне.

Пошел 10 час...
Мы спустились в церковь, отец Геннадий дал мне огромный старинный ключ открыть железную дверь церкви.
Вошли в церковь, кругом темнота...
Зажгли свечи, перекрестились.
Отец Геннадий надел на себя петрахили и начал читать к моему случаю соответствующие тексты из Святых Писаний и молитвенников.
Я стоял рядом с ним и ждал.
Потом он дал мне тоже прочитать соответствующие тексты, молитву прошения к Господу о прощении и пощаде и молитву к ангелу- хранителю и под конец молитву
« Отче наш»
Когда закончилось чтение, отец Геннадий взял стул, сел и сказал и мне тоже взять стул и сесть напротив него.
Я сел напротив него и тогда отец Геннадий спросил меня:

- Когда ты в последний раз, исповедывался, сын мой?

- Я никогда в жизни еще не исповедывался, патер...

- Итак, все, что будет сказано здесь- останется только здесь, выходя отсюда, я все забуду.
Теперь скажи мне, что мучает тебя?

И я начал рассказывать ему свои вещи, свои ошибки, свои перебаршивания.
Он слушал меня внимательно, иногда задавая вопросы.
Я закончил свою исповедь и замолчал.

- Тебе есть что нибудь еще сказать?- спросил он меня.

- Нет, патер, все что меня мучает – я уже сказал.

- Хорошо... нагни голову, я покрою ее петрахилем.

Я нагнул свою голову и патер начал читать молитвы.
Он просил Бога простить меня и осветить мой разум и светить мне в каждом деле моей жизни.
Потом он мне сказал:

- Теперь встань, Иоанне, ты прошен.
Но больше не делай этого.

Я встал, поцеловал отцу Геннадию руку и петрахили.
Он меня обнял и поцеловал, говоря мне:

- Я знаю, что ты в глубине души очень хороший, поэтому Господь Бог прощает тебя, Он знает, Всеведущий о каждом из нас.
Имей доверие к Господу и увидишь, что все будет хорошо.

- Патер, вправду Господь меня простил?

- Конечно простил, сын мой.
Сегдня ночью ложись спать как можешь позже.
Молись безконца, сколько можешь, и когда уже больше нет сил- тогда ложись спать, хорошо?

- Хорошо, патер.

Мы вышли из церкви.
Я чувствовал в себе облегчение.
Такая то тяжесть ушла с моего сердца.
Мы поднялись по деревянной лестнице на балкон, там нас ждал Антоний.
Отец Геннадий нам говорит:

- Я пойду лягу спать, завтра рано утром у меня литургия в соседнем селе Панорама, поэтому я поеду раньше вас.
А ты,- говорит он мне,- если хочешь, приходи туда с Антонием.

- Хорошо, патер, я прийду обязательно, спокойной ночи.

- И вам спокойной ночи.

Отец Геннадий удалился к себе в келью.
Мы остались с Антонием.
- Ну как? Исповедовался, Иоанне?

- Исповедовался.

Я ему рассказал, как меня задели сильно посетители, поднявшие своим приходом шум и гам в монастыре.

- Ну почему ты так враждебно к людям относишься, Иоанне...
Они не делали это специально, и ни от неуважения, их просто было много, и в таких случаях каждый в толпе старается сказать что то, и чтобы быть услышанным- поднимает голос подсознательно, и другой также делает – вот и получается шум и гам, от тех, которые в глубине души не хотят шуметь.

- Пусть скажем, что это так,- говорю.
Но я не увидел в ихнем поведении ни благочестия, ни уважения.
Больше заметил в них любопытво, туристический интерес, мирской гам, который не интересуется ни чем и пожирает все на своем пути, не служит благочестию, смиренности и молчанию.
Здесь все таки не кампинг и не кабаре, не пляж, ни народный базар.
Подумай, Антоний, в таких местах, как монастырь- должно всегда делаться исключение.
Не было должной тишины, даже разговоров низким тоном голоса.
Не было этого должного уважения к этому святому месту.

- Я вижу, Иоанне, что у тебя совсем нет терпения к людям.
Ну скажи в конце концов, что это были маленькие дети, которые не понимают.
Ты видел, как ведут себя маленькие дети?
Шумят, бегают, озорят.
Это разве обязательно зло?
Конечно нет...
Просто они не сознают некоторые вещи и ты должен им терпеливо объяснить, объяснить со смирением и любовью.
И самое главное- показать это личным примером.

- Да, но тут не были маленькие дети, все были взрослые и они были в состоянии понять некоторые элементарные вещи.
Молчание и низкий тон голоса в таких местах- это элементраные вещи, которые они должны знать и понимать.

- Что поделать, сегодня такая эпоха, Иоанне, пройдет и она когда то, все имеет свой конец.

- Ведь уважение и внутреннее от рождения чувство благочестивости рождает молчание и смирение,- не унимался я, распаляясь.

- Случается и наоборот, Иоанне, например, смирение рождает молчание и благочестие и уважение.

- Согласен, в силе и то, и другое равнозначно,- ответил я.- Но тогда нам надо признать, что современная эпоха в большой степени заражена сатаной, который добился устранения традиции, толкая людей к видам поведения, которые губят их самих в первую очередь.

- Правильно говоришь, Иоанне, но есть всегда одно «но»: каждый в отдельности от других должен заняться самим собой и увидеть куда он идет.
Самый больший результат даст тебе познание самого себя, чем познание других- что они делают и что говорят.
Помнишь, что сказал Христос?
- Сучок в глазе брата твоего видишь, а бревно у себя в глазу не видишь?
Когда мы враждуем со всем миром, обвиняя его во всех грехах, мы забываем свои грехи, а у нас также грехов предостаточно, вот с ними что будет?
Оставим свои грехи в сторону и займемся грехами других?
Но если мы займемся прежде всего своими грехами, и исправим покаянием свои грехи- только тогда мы будем иметь право говорить некоторые вещи о других.
Ведь, чтобы говорить что то против другого, и это по существу есть зло, но я говорю- ладно, пусть будет и так- мы должны прежде всего быть совершенно чистыми.
И в конце концов- только Бог, Высший Судья Всего , не мы.
Много вещей мы не знаем, потому что, будучи несовершенными, мы не можем все знать, тогда почему мы судим с такой легкостью?
Почему мы так уверенны, что все видим?
Почему мы так уверенны, что от нас не ускользает ничего?
Почему мы так уверенны, что владеем полным знанием, абсолютной справедливостью?
Только у Бога есть абсолютное знание всего и абсолютная справедливость, значит, только Он вправе судить по настоящему справедливо, поэтому Он дал нам всем завет:
« Не судите, чтобы и вас также не судили
Какой мерой судить будете- такой же мерой будут и вас судить»
Давай лучше оставим насчет суда Богу, Который и есть единственный ответственный в этих делах и давай займемся своим несовершенством и посмотрим, как мы можем его исправить.
Когда мы знаем, что никто не безгрешен, тогда мы будем знать, что у нас есть также уйма недостатков, которых мы не видим и не желаем видеть, но наши недостатки видят другие, так, как и мы видем недостатки в других.
Я замолчал...
« И все таки Антоний прав...»- сказал я себе.

- Ты что, обиделся Иоанне?- спросил меня Антоний.

- Нет, не обиделся, задумался.
И признаю, что ты прав.

- Не я прав, Бог- прав,- ответил он мне.

- Знаешь, брат, вот какие мысли появились у меня в этот момент:
Осуждение других за любую вещь- это все таки сатанизм, потому что осуждение- это оружие сатаны против людей.
Его, нечистого, цель- сделать всех людей между собой врагами, чтобы отдалить их от Бога.
Много раз во имя какой то идеи, во имя борьбы против сатаны- мы попадаем сами в его ловушку и сознательно или неосознанно становимся его орудиями, распространяя вокруг нас зло.
И потом сами удивляемся: почему столько зла господствует на Земле?
Мы не сознаем, что внесли тоже свой вклад, хотя бы нехотя, в распространении зла и беспокойства на Земле.

- Если внутри тебя, Иоанне, господствует закон Бога, Его Заповеди, тогда ты не будешь распространять зло и беспокойство вокруг себя, ни сознательно, ни бессознательно.
Если внутри тебя первое слово имеет Заповедь Божия, тогда никакое зло, никакое беспокойство не сможет тебя увлечь.
Но мы делаем это?
Много раз мы не делаем это.
Мы бежим изменять мир, не меняя самих себя в первую очередь, т.е. приспособляем мир к нашим апетитам и целям, которые также с математической точностью несовершенные.
Мы боремся против несовершенств других, чтобы навязать свое несовершенство.
Поэтому беспокойство, беспорядок, ненависть и зло царствуют в этом мире.

- Ты прав, Антоний...

- Не я, а Бог прав, Иоанне.
Порядок, т.е. добро- это от Бога.
Беспорядок, беспокойство- это от дьявола.
И это справедливо во всех аспектах нашей жизни.
Например, если у нас беспорядок в доме: мы кричим, ругаемся, нервничаем, оскорбляем - это от дьявола.
Если у нас в доме царствует беспорядок вещей, оставляем вещи куда попало, оставляем дом не убранным и нечистым- и это тоже от дьявола.
Потому что дьявол может действовать только в условиях телесной и духовной нечистоты и беззакония.
В дом, где царствует душевный бардак с хаосом чувств и материальный бардак с беспорядком вещей- не может войти Господь Бог.
Любой беспорядок, какой ты увидишь в доме, на улице, на работе, в поведении, в отношениях- короче буквально везде- это от дьявола, а не от Бога.

Я замолчал...
Мне не было что сказать...
Все было так просто, так понятно, так этически и так правильно...
Я зажег сигарету покурить.
Антоний вышел в кухню и принес мне пластический стакан, наполовину наполненный водой, что то вроде пепельницы.

- А вообще, и сигареты- не от Бога, если ты хочешь это знать,- сказал он мне.
Но пусть мы приведем в порядок хотя бы самые важные вещи- тогда будет наведен порядок и на сигареты незбежно.

- Знаешь, Антоний, перед моим приездом к вам, я попытался добыть разрешение на визит в Святой Афон.
В Бюро Паломников мне сказали, что только в конце октября я смогу посетить Афон на четыре дня.

- Да, всегда есть строгие ограничения на число посетителей туда, здесь надо иметь терпение и ждать своего череда.
Это хорошо, что тебя потянуло туда.
Афон поможет тебе изменить в себе многие вещи.
Все, кто побывали там- столько разных людей с разными характерами, вернулись как то другими, хотя бы частично- но все заметили перемены к лучшему у тех, кто побывал на Афоне хотя бы три дня.
Даже отъявленные нахалы и хулиганы, когда вернулись с поездки в Афон, стали неожиданно чуть более скромными, чуть более терпеливыми.
Они поехали туда от любопытства и от нечего делать- и вернулись уже чуть другими.
То что они прожили там и видели за эти три дня- осталось у них на сердце навсегда.

- Знаешь, Антоний, в этот период когда я у вас здесь, моя жена в Афинах пытается найти способ достать мне разрешение чтобы я побывал на Афоне до конца отпуска.
Не знаю, сумеет она добиться этого или нет- ищет людей, которые могут попросить Высшую Афонскую Эпистасию дать мне экстренное разрешение.

- Дай Бог, чтобы она сумела.
Будет просто прекрасно, если ты отсюда поедешь прямо в Афон до окончания своего отпуска с работы.
За три- четыре дня Афон сумеет повлиять на тебя хотя бы частично.

- А ты, Антоний, был на Святом Афоне?

- Нет еще, но когда нибудь обязательно поеду.

- Ты смотри как прошло время,- говорю я Антонию, смотря на часы, уже час ночи...
Давай пойдем спать, завтра нам надо ехать в панорама, я возьму тебя с собой в машине.

- Хорошо, завтра утром поедем туда...это высокогорное село, утром там очень холодно , возьми с собой куртку.
Ну, ладно, Иоанне, спокойной ночи.

- Спокойной ночи.

Каждый пошел в свою келью.
Я упал на кровать, думая о вещах, о которых говорили, и вспомнил, что отец Геннадий мне сказал не спать и держаться молясь сколько смогу.
Я начал молиться:
« Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, Спаситель, помилуй нас,
Пресвятая Богородице, Матерь родная, спаси нас...»
Я не знаю, если я прочел всю молитву или нет, знаю только, что меня окутал сон сладко и спокойно, что я не смог ничего понять...
Бам – бам- бам !- слышу я...
Полусонный, понял, что кто то стучит в дверь моей кельи.

- Иоанне! Вставай!

- Скоро выйду, Антоний.

- Поторопись, нам надо успеть на службу в Панорама!

Я вскочил с постели, еще зеваю на ходу, смотрю на часы- почти 6 утра.
Вспомнил, что нам надо быть в Панорама, что я обещал Антонию взять его с собой.
Бегу в туалет помыться .
Вышел из кельи и окоченел- холодно стало!
Сегодня очень холодно, кругом туман...
Моюсь быстро и снова прячусь к себе в келию.
Одеваюсь как могу побыстрее.
Иду потом на кухню, Антоний уже приготови мне кофе.

- Доброе утро, Иоанне.
Хочешь кушать?

- Доброе утро, нет, спасибо, я кушать пока не хочу, хочу только кофе.

- Поешь сначала чего нибудь.

- Не надо, сейчас только кофе- это есть что надо.

- И конечно, сигареты...

- Что поделать?
Греческая привычка утром без сигарет кофе не пьется...

- Ну ладно, ладно...
Пей свое кофе по греческому обычаю...
Лучше пей здесь- на балконе сейчас очень холодно.

- Ничего страшного, лучше на балконе пить кофе.
- Как знаешь...

Мы вышли на балкон выпить кофе.
Сегодня день вышел очень холодный, я съеживался.
Антоний был прав...

- Ты почему не взял с собою куртку?- спрашивает он меня,- чего ты вышел в одной рубашке?

- Пойду возьму куртку, к счастью жена мне уложила в сумку куртку, я упирался, не хотел, кричал : еще сентябрь, жара кругом, я не на Севере и т.д. но она настаивала и как вижу, была права- здесь горы, а не Афины...

Одел на себя куртку и сразу же согрелся.
Мы вышли из монастыря и сели в мою машину.
Дорога в Панорама идет вокруг озера.
Такая красотища, но сегодня очень холодно...
Пришлось даже включить в машине отопление, чтобы согреться.
Через полчаса мы прибыли в село.
Довольно большое село с каменными домами горного Коринфа.
Мы вошли в церковь, где вел службу отец Геннадий.
На меня начали глядеть с любопытством местные жители, не понимая, кто я?
Я сел на край и начал следить за службой.
Вскоре служба закончилась и мы сели снова с Антонием в машину, чтобы вернуться в монастырь.
По дороге Антоний мне говорит:

- Сегодня у меня нет забот что готовить.
Приедет сестра Геннадия с семьей, вот женщины сегодня будут готовить, а мы- отдыхать.

Доехали до монастыря, поднялись наверх.
Уже снова стало тепло, солнце успело все согреть и я уселся на балконе делать свечи.
Поставил рядом с собою табурет и положил на нем листья пчелинного воска, чтобы они стали помягче.
Вскоре прибыл отец Геннадий, таская какие то тяжелые мешки.
Я спустился вниз, чтобы помочь ему, и он мне говорит:

- Эти мешки мы наверх таскать не будем.

- Тогда как же мы их отнесем наверх?

- Вот как- говорит он мне и показывет на какие то толстые веревки с краном и специальным колесом- проводишь один конец веревки сверху , другой конец кидаешь вниз, тот , кто внизу связывает мешки и ты со специальным краном поднимаешь все наверх...

- Так делали во времена Средневековья и по сей день делают в монастырях Метеора в северной Греции,- сказал я отцу Геннадию.

- Мы тоже здесь Метеора!- говорит мне отец Геннадий, смеясь.

Мы подняли все мешки наверх традициональным способом.

Это были мешки с лепестками роз для традиционального варения, которое готовят здешние монахи и угощают им посетителей.

- Иди сюда,- говорит мне отец Геннадий- я покажу тебе как делают это варенье.

Мы пошли на террасу, он зажег костер, поставил над ним огромный средневековый железный котел, кинул туда все лепестки роз, добавил сахара и начал потихоньку мешать содержание под огнем.
Оставил котел вариться приблизительно час.
Когда варенье было готово, мы взяли тяжелый котел с огня, перетащили его, надевая тостые перчатки, чтобы не обжечься в одну пустую комнатушку, накрыли его и оставили постепенно остывать.
Потом сели на балкон и начали делать свечи.
Взляд отца Геннадия упал на коробку, полную готовых свеч,которые я успел уже сделать до его прихода.

- Аааа... Иоанне,- говорит он мне,- ты украл уже мое исскуство!
Ты очень быстрый в приготовлении свечей.

- Когда могу чем то помочь- почему не помогать?- ответил я.

- Когда уедешь отсюда, возьми с собой несколько свечей и две банки с вареньем для дома, для детишек.

Мы продолжали делать свечи.
Я опять начал задумываться.

« Где у тебя больше грехов, Иоанне, - спрашиваю я сам самого себя, в плане отношений или в плане способностей?
И в том, и в другом- отвечаю я сам себе.
Все таки меньше в плане отношений и больше в плане способностей, значит, гордость приведет неизбежно к гордыне...»

« Способности, которые путеводителем имеют Любовь- это благословление.
Способности, которые путеводителем не имеют Любовь- это уже сатанизм.
А что такое в конце концов сатанизм?
Это то, что сказал Лазарев:
« Гений, талант без Любви»

« Теперь можно дать следущие две формулы:

1) СПОСОБНОСТИ ПЛЮС ЛЮБОВЬ= БЛАГОСЛОВЛЕНИЕ.

2) СПОСОБНОСТИ МИНУС ЛЮБОВЬ= САТАНИЗМ.


- Что то ты снова задумчивый стал, Иоанне,- сказал мне отец Геннадий.

- Скажи мне, патер,- спрашиваю я его,- почему современное поколение стало таким безбожным?

- Потому что оно отдалилось от Бога, сын мой.

- Да, но новое поколение- это будущее.
Нас значит ожидает безбожное, страшное будущее?

- Бог вмешается в последний момент, сын мой.
Что то будет.
Снова мир в последний момент спасется, по крайней мере те, у которых душа чиста.

Я снова задумываюсь...
В конце концов ты должен пройти по жизни и прожить унижение идеалов, способностей, гордости- как средство чистки своей души.
Все таки Бога просто невозможно познать знаниями и способностями.
Его можно познать только Любовью.
Но с такой Любовью, которая не зависит ни от чего.
Все другое рано или поздно- приведет к впышке человеческой любви, потом к агресии и под конец- к сатанизму.
Человеческая любовь очень слаба перед сатанизмом.
Ее сатанизм легко завоевывает.
Ведь сам же Иоанн Богослов сказал в Апокалипсисе, что число зверя есть и число человеческое...
Господи, спаси нас, помоги нам...
Аминь.

- Ты молился, Иоанне?

- Когда?

- Сейчас.

- Нет.

- Ты только что сказал « Аминь».

- Сказал громко?

- Нет, шепотом, но я услышал.

- Думал разные вещи и не понял, что сказал.

- Ничего страшного.
Ой, да мы уже кончили свечи, Иоанне!

- Значит мы- первые, патер Геннадие.

- Мы- первые после Бога и с Божьей Волею.

- Аминь.

- Вот, на этот раз ты сказал громко!

Мы оба захохотали...


На следущий день, утром, отец Геннадий уехал снова в села, а мы с Антонием сидели на скамейке под солнцем, пили кофе и болтали о разном.

Беседу прервал звонок жены из Афин:

- Слушай, тебе дали разрешение, экстренное конечно, поэтому готовься- скоро ты должен уезжать, чтобы успеть к вечеру быть в Урануполисе, чтобы утром следующего дня быть на корабле, который отвезет тебя а Афон.
Торопись!

- Жена?- спросил меня брат Антоний.

- Она, брат... слушай новость: мне все таки дали экстренное разрешение на въезд в Афон, завтра я должен быть там, поэтому мне надо сейчас же собирать вещи и уезжать, до Урануполиса далеко- 800 км.
Надо успеть.

- Рад за тебя, брат Иоанне, вижу, Господь борется за тебя, значит, что то ты для него представляешь, раз Он заставил Высшую Эпистасию изменить свое начальное решение.
Господь что то хочет от тебя, впуская тебя в Афон раньше времени .
Со временем узнаешь.
Не всем это делают, молодец, но смотри- не возгордись...

- У меня нет времени гордиться, брат, мне надо торопиться, успеть быть там к вечеру, я пойду сейчас в келью, соберу вещи и... надо ехать...

Пока я готовил вещи, брат Антоний приготовил мне кофе.
Я выпил кофе одним глотком и встал попрощаться.

- Иоанне, брат, ты покушай что нибудь сначала, потом поедешь.

- Одного кофе мне предостаточно, брат Антоний, спасибо, надо идти.

- Иди сначала поклонись Богоматери перед дорогой, потом мы попрощаемся.

Я побежал в церковь, зажег свечку, перекрестился, поцеловал икону Богоматери и стал перед ней на колени.

- Дай мне знак, Матушка Святая, меня простит Афон?

Я не почувствовал никакого знака.
Вздохнул, поцеловал снова Святую Икону и вышел.

Попрощался с Антонием, он благословил меня и пожелал доброго пути, прося быть осторожным в дороге и не гнать машину с излишне большой скоростью, потому что я ему сказал, что к вечеру я должен быть в городке Урануполис в Северной Греции, рядом с границей Святого Афона.
Мне предстояло преодолеть за один день приблизительно 800 километров пути, чтобы утром следующего дня быть в порту Урануполиса, чтобы на корабле прибыть в Афон.

Сел в машину и отъехал на несколько десятков метров от монастыря.
Какое то чувство заставило меня остановить машину.
Вышел из машины, чтобы кинуть последний взгляд на монастырь, в котором гостил, перекрестился и увидел монаха Антония, стоящего на крае стены монастыря, наблюдающего за мной.
Я помахал ему рукой и крикнул:

- Прощай, брат Антоний!
Когда нибудь я снова приеду навестить тебя и отца Геннадия!

- С Богом, брат!
Будь осторожен в пути и не гони машину слишком, особенно в горах.
Доброго пути!

- Антоний! Когда прибуду в Афон- обещаю тебе зажечь свечку за тебя и за отца Геннадия!

- Спасибо!
Прощай брат!
С Богом!

Я сел снова в машину и поехал...
Поехал с монастыря Святого Георгия в горном Коринфе в Пелопонесе прямо в Афон...

Ответить

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 6 гостей